в Епархии, а он как ни крути всего на всего семинарист.
– Аркадий Петрович, вы меня вызывали?– Спросил для приличия Владимир, открывая тяжёлую дверь.
– Да, да! Заходите, семинарист Говоров, я вас жду.– Кабинет митрополита в семинарии по своему убранству не уступал кабинету в кафедральном соборе, только был чуть-чуть поменьше. Отец Аркадий сидел в огромном деревянном кресле, чем-то напоминающем трон, за длинным полированным столом, и внимательно рассматривал вошедшего семинариста. Его колючие глаза, буквально сверлили Владимира насквозь, а выражение недовольно-сердитого лица, не предвещало ничего хорошего.
– Так значит Владимир Александрович, вы хотите знать моё мнение относительно сакральной жертвы, каковой был Сын Божий?-
– Да!-Дерзко и громко ответил Говоров. Он видел, как сжались в маленькие кулачки ухоженные ручки митрополита. Злоба и гнев переполняли его, а как иначе, какой-то нищеброд, без рода и племени, посмел бросить ему вызов. Ему, отцу Аркадию, и к тому же при всей аудитории.
– Я считаю, что Сын Божий всего лишь вымысел больного воображения людей. Его никогда не было, и быть не могло. Возможно, что некогда жил человек, очень похожий на него, и со схожей судьбой, но не более. Людям всегда нужно во что-то верить, и почему бы не придумать хорошую и красивую сказку, о неком миссии, что принёс себя в жертву во имя всего человечества, а после смерти ещё и воскрес! Полная чушь, ну согласитесь!-
Владимир не верил своим ушам, возможно что здесь какая-то ошибка, ведь такой человек как митрополит в априори не может произносить подобную ересь.
– Я с вами не согласен, и не соглашусь никогда!-
– Да? А почему Владимир Александрович, поделитесь своим мнением.-
– Я верю в Священное Писание, во все факты и события, во всех людей, что жили в то время. Я верю в добродетели и грехи, я верю в то, что всех нас ждёт Божий суд за прожитую земную жизнь. Я верю в человеколюбие, в сострадание, в отзывчивость, в благодать, в благословение Божье и в его помощь. Я верю в силу молитвы и православного креста. Я верю, и без веры мне не прожить и дня, и часа, и мгновенья.-
Митрополит захлопал в ладоши, а на лице появилась улыбка злобы и лютой ненависти.
– Молодец Владимир Александрович, из тебя выйдет толковый священнослужитель! Значит, не зря учат в духовной семинарии, совсем не зря. Только сдаётся мне, что у тебя ничего и нет окромя веры? Не так ли?-
– А разве это имеет отношение к разговору?-
– Конечно имеет! Одной верой сыт не будешь, и детей своих ею не накормить, и жену не приоденешь, и ещё много чего не сделаешь, того, что попросту обязан сделать в жизни как мужчина. Во что верю я? Так вот во – что!– На стол небрежно упала толстенная пачка долларов. Таких денег и в таком количестве, Владимир в жизни не видел никогда, разве что на экране телевизора.
– Вот это сила, это власть, это вера в безбедное сегодня и счастливое завтра. А что твоя вера тебе дала, семинарист? Да ничего, и поверь, никогда не даст, а знаешь почему? Потому