церкви.
– Я могу всё, абсолютно всё Владимир Александрович, потому что я есть власть. Представьте себе на минутку, что будет, если вы соизволите хоть кому-то, что-то рассказать? Вам не поверят, над вами посмеются как над юродивым или ущербным, а поверят только мне, даже если с моего языка будет слетать гнусная ложь. Кто вы, а кто я, разницу чувствуете?-
– Аркадий Петрович, вы совершаете страшный грех. В писании сказано «По вере вашей и будет вам»!-
– Ха, ха, ха! В писании сказано «Не вознесись выше Бога». А я вознёсся, я и есть Бог, Бог для всей Епархии, для семинарии, да даже для тебя! Стоит мне захотеть, и тебя в два счёта не будет в семинарии, и вход в Епархию для тебя будет навсегда закрыт, а если я захочу, то сживу тебя вообще из города и области – потому что я власть! Запомни это семинарист Говоров, когда в следующий раз вдруг вздумаешь задавать ненужные вопросы.-
– Вашими помыслами, словами, поступками и намерениями Аркадий Петрович, дорога в ад выстлана да выложена, и я считаю, что таким как вы, не место в Православной Церкви!-
– Что? Да как ты смеешь мне подобное говорить? Кто ты, а кто…
– Извините меня, но я спешу.-
Владимир, более не слушая митрополита, развернулся и вышел из кабинета, теперь ему было всё равно, что с ним сделают и что с ним будет, но он сказал то, что считал нужным, правильным и необходимым. Он, таким образом защищал веру, чистую, непорочную, великую веру. Он сделал то, что должен был сделать и поступил как истинный христианин, как будущий священнослужитель. Теперь уж на всё воля Божья, всё в его руках, и коль суждено будет чему-то сбыться, то оно обязательно случится, независимо от того хотим мы этого или нет…
Серафима Дмитриевна улыбаясь смотрела на отца Владимира.
– Ну как, полегчало тебе на душе? Вон какой груз скинул, не каждому под силу нести такую ношу.– И в правду, на душе стало как-то легко и светло, а главное не было того самого тяготения и тревожности. Он почувствовал себя так, словно оставил где-то несколько лет своей прежней жизни, и теперь может свернуть горы.
В это время в избу вошел Пётр весь мокрый, то ли от пота, то ли от дождя, но довольный выполненной работой. Вечером у них была баня, с паром и горячей водой, после которой они заснули как младенцы. Утром следующего дня, их разбудила Серафима Дмитриевна.
– Ну что, пора вам в путь! Позавтракайте, и с собой в дорогу я вам приготовила. Отправляйтесь потихоньку с Божьей помощью!– Как Серафима Дмитриевна могла определить, когда им идти, а когда нет, так и осталось для отца Владимира загадкой. Стоя в дверях и прощаясь с гостеприимной и заботливой старушкой, отец Владимир не заметил как она протянула сложенные вместе руки.
– Это тебе Владимир, часть моей силы, любви и веры. Бери смелее, он тебе пригодится!– На ладонях святого отца оказался огарок восковой свечи.
– Да хранит вас Господь!-
По дороге до села Светлое, путники ещё два раза останавливались на ночлег, и всегда