ни думала, я не боюсь ведьм. И возможно, гнев даже поможет ей справиться с собственным страхом, когда она осознает, что не помнит лицо Влада. Сегодня она посмотрела на его фотографию, висящую в этом самом коридоре, и увидела незнакомца, даже не узнала прежнюю себя на одном из снимков. Я спросил о нём, а она снова соврала.
Она не помнит, кто её убил.
Подняв зажигалку с тумбочки, щёлкаю стартером, распугивая тени, и подношу огонь к фотографии светловолосого мальчишки. Он выглядит счастливым, у него безупречная улыбка… Ненавижу его. Ненавижу так сильно, что хочется кричать! Может, следует сжечь фотографию прямо сейчас, сжечь всё вокруг и тоже избавиться от воспоминаний о нём, потому что именно из-за него я теперь застрял тут с этой лгуньей.
«Не жалуйся, Мир».
Скоро она сообразит, что не помнит ни лиц, ни голосов кого-либо из своего прошлого. Такова цена смерти. Останутся эмоции, цвета, запахи, набор слов, ассоциируемых с людьми, но память? Туман и морок. Мертвы не те, кто не дышит, а те, кому некого любить и некем быть любимыми. Это и есть настоящая пытка: быть мёртвым внутри, всё ещё дыша. Отбери у человека воспоминания, и что от него останется? «Лгунья, лгунья, Огонёчек. Сможешь ли теперь жить со своей ложью?»
«Не жалуйся, Мир. Ты ведёшь себя эгоистично, — напоминает голос отца в голове. – Что подумают люди?»
Да плевать, что они подумают.
Погасив зажигалку, я позволяю тьме снова сомкнуться вокруг. История Ярославы Славич подошла к концу. Моя же только начинается.
8. Ярослава
– Доброе утро! Завтракать будешь?
Я растерянно замираю на пороге кухни, увидев незнакомку, сидящую за столом на том месте, где вчера сидел Мир. Она худая, почти что тощая, с кожей бронзового оттенка и длинными вьющимися тёмными волосами, и на ней плащ, в котором я вчера улизнула к собору. «Плащ её. Она тоже здесь живёт?» И в отличие от Аделарда и Кадри, она не выглядит настороженной в моём присутствии.
– Я Лаверна, – напоминает она, увидев моё замешательство. «Точно, та самая, которая так радовалась, увидев меня живой на кладбище». – Кофе?
Всё ещё будучи озадаченной, я лишь киваю. Не знаю, как вести себя в ситуации, которую не предвидела, с человеком, к встрече с которым не готовилась. То и дело мне кажется, что я вообще разучилась реагировать правильно. Тьма за завесой жизни была такой бесконечной, неосязаемой, густой, без времени и пространства, закатов и рассветов, что давно слилась в моем сознании в бездонное болото. Я была уверена, что провела в нём века. Свыклась с мыслью, что моих родных больше нет. Свыклась с мыслью, что меня нет. И никогда больше ничего не будет, что воспоминания мои иссякнут, и тьма меня поглотит, сделав своим вассалом, знающим только беспричинный, безудержный страх… «Почти поверила, что и не жила никогда, это был только сон. А теперь, похоже, придётся учиться реагировать и жить, и чувствовать как человек, а не тень, заново».
Широко улыбаясь, Лаверна наливает мне чашку тёмной жидкости, которая на вкус, однако, оказывается не лучше грязи из лужи.
– Или лучше уже сказать добрый