собственное лицо.
– Ярослава? – окликает меня Мир. В отличие от голоса учтивого Аделарда, моё имя, сорвавшееся с его губ, звучит как проклятие. Огонёчек было лучше.
Нет, не могу показывать им свои слабости, и без того уже многое на виду.
– Что вижу? – начинаю я, выдавливая из себя усмешку. – Грязь, воду, несколько уток. Кто я, по-вашему, адская гончая? Что я должна увидеть? Я не умею чуять кровь, не пронзаю землю лазерным зрением. Призраки со мной не говорят.
В глазах Мира вспыхивает нетерпеливая, сердитая искра. На нём сегодня серый костюм и светло-серая рубашка под пиджаком; цвет придаёт ему авторитарность, однако ещё и подчёркивает его бледность. Странно, что я не заметила этого ещё вчера – он почти что болезненно бледный.
– Давайте начнём с чего-нибудь простого, – предлагает Аделард, вставая между нами словно рефери на ринге. – Почему всё произошло именно в этом месте, Яра?
– Хорошее место. Тихое. То, что надо, для убийства, разве нет?
Внезапно, но уголки губ Мира дёргаются, прежде чем он успевает подавить смешок.
Аделард мрачнеет.
– Смотрю, вам двоим весело.
Я приседаю на корточки и понимаю, что у земли неподалёку от воды проходит почти что незаметная тропинка. Наверное, люди любят тут прогуливаться по выходным или выходить на пробежку перед рабочим днём. Но даёт ли мне это что-то, чем я могу доказать свою незаменимость? Даёт ли мне это немного времени, чтобы я смогла придумать, как выкрасть свои кости? «Просто сделай вид, будто знаешь, что делаешь, – говорю я себе, проводя ладонью по влажной от росы траве. – Потому что ты знаешь. Если тут была замешана магия, только ты сможешь сказать».
– Кто нашёл тело? – спрашиваю.
– Я, – признаётся Лав после паузы. Все её отрепетированные речи и улыбки пропали, и под маской напускного дружелюбия и блестящих серёжек она оказывается обыкновенной, усталой девушкой. Заметив немой вопрос в моих глазах, Лав опускает плечи. – Не смотри на меня так. Мы с Джасной снимаем квартиру неподалёку, и тут можно срезать до ближайшей автобусной остановки, я каждый день по несколько раз тут ходила. Но не могу даже думать теперь о том, чтобы ночевать в одиночестве, без неё. Слава ангелам, Мир позволил мне пожить у него.
Снова озадаченно смотрю на землю. Могла ли Джасна бежать здесь от кого-то? Или за кем-то? Мог ли какой-то ритуал, участницей которого она невольно стала, пойти наперекосяк? Однако я не знаю ни одного ритуала, который включает в себя тело, обращённое в серебряный камень. Камень – значит камень, мёртвая – значит мёртвая. «Или…»
– А где она лежала? – спрашиваю я, указывая пальцем. – Тут?
Лав кивает.
– Прямо тут? А где тело сейчас?
Сдвинув брови, Мир присаживается на корточки рядом со мной.
– Полагаю, в морге, – говорит Аделард, наблюдая за нами. – А что?
– Не захоронено? – скашиваю глаза на Мира, однако он не отвечает.
– Нет, – отзывается вместо него Аделард. Обычно всегда ясно, кто в компании друзей занимает