молчал тоже, его такая ситуация, наверняка, вполне устраивала.
Первого понятого участковый нашел быстро. Им оказался уже не раз упомянутый выше Толкучников. Тот был дома и, вроде бы, без симптомов алкогольного опьянения.
Толкучников, лысоватый худощавый мужчина неопределенного возраста, скорее всего, что-то вокруг пятидесяти, встретил работников правопорядка, пожалуй, даже радушно.
– Я завсегда готов помочь нашим уважаемым органам! – с энтузиазмом объявил новоиспеченный понятой, поплотнее запахиваясь в потертый домашний халат.
Поиск второго понятого занял несколько больше времени. Синицын обзвонил три квартиры и только в четвертой ему повезло: дверь открыла полная женщина лет семидесяти с хмурым любопытным взглядом.
– Слушаю вас, – с неподдельным интересом обратилась она к звонившему Синицину и видневшемуся у него за спиной Ракитину.
– Я ваш участковый, – представился Синицын, доставая удостоверение. – А это следователь. У нас к вам просьба: не могли бы вы побыть понятой, нам нужно осмотреть квартиру Долинской, она проживала в 27-й.
– Знаю я, где она проживала, – нетерпеливо перебила его потенциальная понятая.
Ее высокая прическа, напоминавшая каштаново-кирпичный термитник, слегка заколебалась.
– Постойте, – внезапно голос пожилой дамы зазвучал, как туго натянутая струна. – А почему вы говорите, – проживала?
– К сожалению, ее вчера вечером нашли мертвой, – выдвинулся на первый план Ракитин. – А вас, простите, как зовут?
– Фирсова Надежда Филаретовна, – представилась обладательница роскошного перманента, причем в ее голосе зазвучала естественная важность.
– Очень приятно, а меня зовут Андрей Елисеевич, – в свою очередь представился следователь. – А скажите, Надежда Филаретовна, – заинтересовался он. – Вы не боитесь вот так открывать дверь незнакомым людям?
– Почему же незнакомым? – искренне удивилась Фирсова. – Я же сразу узнала нашего участкового.
– Вот как? – в свою очередь не менее искренне удивился Синицын. – А я вас не знаю.
– То, что вы меня не знаете, вовсе не значит, что я не знаю вас.
Сказано это было так, что никто бы не упрекнул говорившую в недостатке иронии.
– Я думаю, если вы не против, Надежда Филаретовна, давайте пройдем в квартиру покойной, – вмешался Ракитин, несколько уставший после суточного дежурства. – И захватите, пожалуйста, паспорт.
Подойдя к двери 27-й, следователь нажал на звонок. Подождав около минуты, он повторил эту процедуру.
– Похоже, никого нет, – медленно проговорил он.
– Ну что, надеюсь они подойдут, – и следователь вынул из кармана ключи, обнаруженные у покойной.
– Ну вот, прошу, – немного повозившись с замком, распахнул двери следователь.
Он прошел в квартиру первым, за ним Фирсова, потом Толкучников, замкнул цепочку участковый.
– Ну что же, давайте приступим к осмотру, – раздеваясь