Не ходи, Свят. Прошу тебя.
И знахарка бросилась бежать, оставив лукошко рядом с растерянным другом. Остановилась только в сенях. Отдышалась.
– Яра? – Крайя открыла дверь, и на ее измученном лице проглянуло удивление. – Ты чего?
Та мигом вошла в избу, не позволяя старой мерзнуть:
– Ничего, бабушка, со мной все хорошо.
Она стянула с головы шерстяной платок и сняла тяжелый тулуп, уложив все поверх широкого, сбитого из темного дуба, сундука – просохнуть. Взглянула на знахарку, волосы которой в последние зимы еще больше заискрились серебром. И обняла ее, расслышав:
– А где лукошко?
– Лукошко? – Яра не заметила, как оставила его и сейчас мысленно корила себя за это. – Верно, оставила в сенях.
Вот, соврала. Теперь придется новое плести. Или покупать на выставе, отдавая накопленные деньги. А их всего-то – пара алтынов…
Крайя внимательно оглядела внучку. Хороша той дивной южной красотой, которой не встретить в Земле Лесов. Стан стройный, тонкий да гнущийся. И не скрыть его гибкости ни тяжким меховым тулупом, ни грубого кроя платьями. Ей бы сукна дивного, словно жидкое золото, струящегося. Разноколерного, искристо-яркого. Того, что в Южных Землях плетется особыми жуками, скатывающими нить в кокон.
Купцы говорили, будто нити те, в полотна уложенные, везли в Лесные Княжества по Шелковому Пути. И защищали от ворья дорогою ценою, потому как заработанные алтыны на рынках окупали втрое.
Да только от взора старой знахарки не укрылись и красные глаза с мокрым лицом, но она не стала докучать. Придет время – сама расскажет, ведь нынче – болит.
Яра тоже это поняла и была в душе признательна той за понимание.
Она собиралась пройти в горницу, как за кожух уцепилась крепкая ладошка:
– Ярка! Ярка! – Десятилетний Нег скакал как чертенок, увиваясь от рук молодой знахарки. – Поймай меня, Ярка!
Звонкая оплеуха заставила того обиженно надуть губы, искоса поглядывая на обидчицу:
– Не приставай к Яре, – сурово сказала Крайя, но тут же смягчилась: – На вот лучше, пряники нынче свежие.
Мальчонка тут же схватил лакомство грязными пальцами и потянул в рот. А Яра присела рядом, заботливо поглаживая белобрысую головку:
– Опять болит?
– Угу, болит. Только не сейчас, – мальчонка спохватился, что у него могут отнять пряник и мигом затолкал его в рот. – Фыфот пофти профел.
Несколько крошек упали на чисто вымытый пол, и Яра тут же их собрала.
– Ну, хорошо, шалопай! – Она достала небольшую склянку с темной жидкостью и протянула Негу: – Пей, как и в прошлый раз. Не поможет – скажешь.
– Поможет, – отмахнулся малый, прожевав лакомство, – твои снадобья всегда помогают.
И, довольный, выскочил из избы, запустив в нее порцию студеного воздуха.
– Озорник! – Протянула Крайя, накрывая на стол. – Ему бы матку с папкой радовать, взрослея на глазах. Да что дитя? Воевода приказу подчинился, старый обычай чтя. Отдал единственного сына в сельскую