что прокляла эти земли?
– Можно сказать и так. Но отчего ты говоришь на изначальном диалекте? – насупился серебристый.
– Это подождет, – перебило золотистое создание и продолжило заискивающе. Кажется, так оно пыталось выразить вежливость, однако бусинки глаз не выражали ничего хорошего, – расскажите, для чего вы пришли сюда? Ведь Владычица ясно дала вам понять, что вам следует быть пораженной молнией или утонуть в стремнинах. У вас, наверное, есть причина, отчего вы не умерли.
– Сложно рассказать.
– Сложно ей, – буркнул серебристый.
– Не бойтесь, – успокоило золотистое созданьице исподволь тыкнув в бок коллегу, – если вас связывает клятва, я знаю такие места, что вы сможете рассказать все, позабыв о всех приличиях и клятвах. Правда вам будет очень больно, но ручаюсь, вы сможете!
– Ох… – покачала головой Элиза и отпила еще. Допрашиваемый не всегда и сам понимает, что именно может рассказать полезного. Боль требуется совсем для другого. Похоже, сильфиды были не слишком опытны с людьми:
– Что за глупости вы говорите… У меня есть знакомый святой отец, который мог бы исправить ваши заблуждения. Хотя жаль, что он в вас не верит… Вернусь к вашему вопросу. Я пришла из империи, чтобы заключить союз с лордом этих земель.
Золотистое заметно смутилось и обернулось к коллеге:
– Это откуда? «Империя» – она употребила человеческое слово? Это что-то вроде города? Или название королевства?
– Всякая чушь человеческая, – отрезал серебристый и подлетел ближе, – ответь про свои настоящие цели.
– Другой моей целью является снятие проклятия, – кивнула Элиза снова отпив из чаши. Еще совсем недавно эти сильфиды вызывали только гнев и ужас, но теперь она бесповоротно прониклась доверием хотя бы к золотистому. Это висящее в воздухе маленькое умильное создание, изредка трепещущее крылышками, смотрело на нее совершенно пустыми глазками. Оно ощущало свою превосходящую силу, но все равно было осторожно. Оно почти полностью подавляло свое отвращение, пристально и властно рассматривая ее грязное, потеющее, близкое к смерти тело. Оно недвусмысленно напомнило о существовании пыток, но вело себя уважительно со все еще не до конца понятным собеседником. И, к тому же, зелье было чертовски приятно. Это был старый, как мир, сигнал к тому, что разговор – не просто формальность.
– Меня прокляла одна якобы добропорядочная карга, – продолжила Элиза, – которая мало что смыслила в волшебстве. Вы знаете, у подобных заклятий есть нечто вроде собственного разумения, которое может собрать и претворить в жизнь конкретное несчастье. Либо разглядеть надвигающуюся беду и подстегнуть ее. Но преступница не слишком разбиралась в этом ремесле.
– Так это не ты всех этих детей в жертву принесла, – удивился серебристый, указывая куда-то за спину Элизы.
– Нет… Дальше сложнее. Вы помните, как вы родились? – покачала головой Элиза.
– Вы, люди, тоже не помните. Тоже мне вопрос, –