Жак постарался на славу – нашел до безумия падкую до богатств служанку без тесной связи с покровителями. Да еще и с сомнениями насчет внутреннего уклада города. Если бы все шло хорошо, ее можно было бы склонить к чему угодно намекая на горы золота во владениях Бенуа. При плохом стечении дел, Элиза думала, что та прихватила бы с собой как можно больше денег и драгоценностей, и затаилась бы где-то в Запретных Землях. Но не ожидала, что Полли сможет утащить на себе целый сундук.
– Я уже не надеялась, – добавила Полли. В ее глазах была надежда. Это было не вполне нормально. Но самое главное, что играло сейчас на руку – служанка отчего-то не подверглась массовой одержимости горожан.
– Ну-ка, ну-ка, – кивая, холодно сказала Элиза и подошла ближе. Мария отчего-то остановилась у входа в амбар и отвернулась.
– Я просто чуть не надорвалась, пока тащила всего один ваш сундук. Вот и решила одно из ваших платьев на себе перенести, – затараторила служанка, – так ведь легче! Но раз уж вы все-таки живы, госпожа Бенуа, то… Ой… вы заметили.
Элиза и правда заметила.
– Я засыпала вашего слугу Жака, чтобы крысы не прибежали и не погрызли ваши вещи. Ведь на нем тоже ваши вещи? Я все сделала только ради вас, госпожа Бенуа.
– Ты больная. Душевнобольная, – кивая подвела итог Элиза.
– Позвольте возразить, госпожа Бенуа! Не больная! Ведь столько всего пропадает! С Жака я изо всех сил старалась ничего не брать! – упавшим голосом, но все еще с надеждой сказала Полли.
– Ты точно больная, – жестко перебила Элиза, – но, к сожалению, сейчас тебя нельзя излечивать. Не замечаешь, что ли, в каком я виде? Помоги мне переодеться наконец. И иди…
– Идти?! – тихо вскрикнула она, – а как же ваш багаж, госпожа Бенуа? Вещи нельзя оставлять. Это все, что осталось! Ваши деньги за… за… забрали…
Она вдруг надрывно разрыдалась:
– Все мои…
– Мне нужно приказывать дважды? – спросила Элиза, – немедленно помоги мне переодеться.
Повернувшись спиной, Элиза села на камень. Она ожидала.
Последние наблюдения свидетельствовали о том, что лишь безумцы и фанатики отчего-то были неподвластны волшебству великой ведьмы. Вернее, их заблуждения, кажется, лишь укреплялись. Еще наблюдения свидетельствовали о том, что серебристый не солгал. Жак был мертв. Он полулежал, прислонившись к стене. Полли прикрыла его нарванными сорняками.
– Это глупое решение, – сказала Элиза не оборачиваясь, когда тень пригнувшейся Полли поравнялась с ее собственной, – при мне нет денег.
Элиза практически кожей чувствовала нож, зажатый в руках Полли. Она откинула волосы со спины и нетерпеливо постучала пальцем по ряду завязок на платье:
– Но… госпожа Бенуа, вы все равно умрете, – заикаясь сказала Полли, – весь город хочет вас убить.
– Не первый и не последний, – фыркнула Элиза, – у меня здесь мало слуг. Я расплачусь с выжившими слугами.
Спину