что? – удивился я.
– Ты умный парень, служить тебе почти два года. Чего ты добиваешься?
– Честно?
– Честно.
– Хотел бы попасть в армейский ансамбль.
– Это кукарекать что ли? – скривился лейтенант.
– Я и еще кое-что умею, – обиделся я. – Наипервейшая обязанность каждого солдата, – начал я голосом прапорщика Тищенко, – наесться до отвала, залечь в теплое сухое место. И ждать дембеля, который во сне приходит быстрее.
– Похоже, – без улыбки заметил лейтенант. – Ты действительно артист. Я вижу. Жаль, жаль… – почему-то со вздохом закончил он.
Я приободрился. Я уже видел себя непутевого и никчемного солдата на залитой прожектором сцене, в новеньком отглаженном мундире с аксельбантами и белой рубашке с зеленым галстуком, объявляющим певцов, танцоров, музыкантов и декламаторов патриотических стихотворений.
Я даже попросил Алика Утеева меня постричь.
Увы!
Я ошибался. Я так ошибался.
Прапорщики – самая хитрая и вероломная часть воинского общества, в чем я убедился лично.
Тищенко сам сообщил мне новость.
– Вот ты своего и добился! – Ласково и по-доброму поведал он. – Тебя переводят…
Он выдержал преогромнейшую паузу, во время которой он широко улыбался. Нарочито широко.
– … тебя переводят в танковый батальон.
Я достойно принял удар. Не стал просить и суетиться. Мужчина должен уметь переживать свое поражение.
Я постарался придать своему голосу наивозможную теплоту и сердечность:
– Служу Советскому Союзу!
Большая перемена.
Моя передача по системе сдал-принял происходила в ленинской комнате.
Там находились прапорщик Тищенко, молодой лейтенант-танкист и капитан Глащенков – тот самый замполит, с которым мы выкопали самую большую яму в истории полка.
– Отличный солдат! – нахваливал меня Тищенко. – Умный, сообразительный. К тому же токарь: специалист по металлу, настоящий ваш кадр.
Прапорщик панибратски похлопал меня по спине, как бы показывая достойное качество передаваемого товара.
– И зубы у меня в порядке! – открыл я рот.
– А при чем здесь зубы? – растерялся лейтенант.
– Слежу за ними. Чищу их болгарской зубной пастой «Поморин». Использую ее по назначению, а не для приготовления спиртосодержащих растворов.
– Это он так шутит, – попытался широко улыбнуться прапорщик.
– А еще я могу подтянуться на турнике.
– Сколько раз? – быстро спросил капитан.
– Я не считал.
– Хороший, хороший солдат! – стараясь придать голосу убежденность сказал Тищенко.
– Если хороший – почему отдаете? – резонно поинтересовался лейтенант.
– Для его же блага, – пояснил прапорщик. – Ему расти, развиваться надо. А у нас одна Средняя Азия, сами знаете.
– Знаем, – подтвердил замполит. – Я его помню – инициативный солдат.
– Во,