взгляд Арахнида. Его белые, затуманенные зрачки смотрели прямо на меня, и острая жажда убийства в них боролась со здравым рассудком, отчаянно пытавшимся взять ситуацию под свой контроль и успокоить вспыхнувшую ярость.
Длинные паучьи челюсти сжали своими заточенными концами мои скулы, слегка сдавливая их. Именно это заставило меня широко распахнуть глаза, почти полностью рассеяв туман в голове и придав телу последнюю толику энергии, которой наверняка хватило бы, чтобы перебежать из одного конца залов в другой, а затем уже рухнуть без сил.
– П-пусти, – слабо потребовала я, не решаясь поднять руку, чтобы дотронуться до него. В мою ногу уже попала инфекция… что, если челюсти Арахнида тоже могут оказаться ядовитыми?
– Ты посмела обмануть меня, – хрипло пробормотал мужчина, не отрывая от меня взгляда. – По-хорошему мне следовало бы убить тебя и всех, кто находится в этой комнате, после чего отыскать корону Арвандила лично…
Правый острый конец жала чуть сильнее прижался к тонкой коже, выпустив крошечную каплю крови, которая тут же стекла по его черному основанию и полетела вниз, глухо ударившись об пол.
– …но у меня появилась идея получше.
– Ваше Королевское Величество!
По сигналу тревоги прибыл отряд гвардейцев, с силой распахнул высокие арочные двери и ввалился внутрь.
– Исилия! Исилия, нет! – кричала Эльрисс, по ее раскрасневшимся щекам текли крупные слезы. – Отпустите мою младшую сестру! Она почти никогда не покидала пределов дворца, она не выдержит! Заберите лучше меня!
– Эльрисс, – прохрипел отец, опираясь на руку стражника, который помогал ему подняться на ноги. – Ты будущая королева Арвандила, не смей даже думать о таком!
– Но ведь Исилия!..
Отец настороженно посмотрел на меня, в его глазах читался страх и что-то похожее на слабую просьбу о прощении. Прощении за то, что он согласился на условия Арахнидов «временно обменять» меня на корону, которую род Серенвинд должен будет доставить им в течение месяца, а взамен вернуть меня домой в целости и сохранности. Если же обмен не состоится, младший брат Ракхтара пообещал собственноручно «выпотрошить» меня и «оставить гнить в подземной тюрьме», куда не проникают даже слабые лучи холодной луны.
Я болталась на широком мужском плече, как безвольная марионетка, связанная по рукам и ногам липкой паутиной. Ее тонкие блестящие нити были настолько тугими, что я даже не могла как следует вдохнуть, в последний раз наполнив свои легкие знакомыми, привычными запахами родного дома.
– Отец, – настаивала старшая сестра, – ты не можешь так просто отдать им Исилию! Они убьют ее! А если не убьют, то будут пытать!
Король зажмурил глаза, покачал головой и тяжело выдохнул.
– Они ничего с ней не сделают, – сказал он после непродолжительной паузы, – у нас был договор. Мы обязательно вернем ее.
– «Вернем»? Когда?! Ты же не собираешься сказать, что…
– Все! Хватит! – рявкнул