мешайте проходу товарища артиста! Отойдите, пожалуйста, отойдите! Вход только по приглашениям! Кто – без, попрошу в сторону!
Милиционеры проводят Утесовых сквозь толпу поклонниц в вестибюль. Артист благодарит их:
– Спасибо, товарищи, большое спасибо, спасли нас!
Но тут один милиционер смущенно достает из кармана фотографию Утесова:
– Я очень извиняюсь… А мне можете подписать?
– Мы ж на службе! – толкает его в бок напарник.
– Ничего, хлопчики, – улыбается Утесов. – Это у меня – тоже служба.
Он подписывает фотографию, и тут же перед ним появляется вторая.
– Тогда уж и мне, – просит напарник. – То есть – девушке моей… Люсе.
Утесов с семьей проходит в фойе. Здесь его осаждают журналисты и фоторепортеры. Вспыхивают блицы, строчат ручки в блокнотах, вопросы репортеров тонут в общем гуле народа в фойе.
Утесовы идут по проходу Колонного зала. И здесь им тоже покоя нет. Могучий орденоносец рапортует:
– Товарищ Утесов! Должен вам сообщить, что на нашем сталелитейном заводе проводится конкурс песни имени вашего имени!
– Спасибо, очень приятно! – отвечает за мужа Елена.
Ядреная казачка, тоже увешанная орденами, подхватывает тему:
– А мы в колхозе вашим именем назвали лучшего быка!
– М-моим им-менем? – даже заикается Утесов.
– Та ни, не думайте, не Леонид Осипович, а як по фильму – Костя!
– А-а, – облегченно выдыхает Утесов.
– Между прочим, – добавляет казачка, – у нашего Кости аж три медали на выставке быков-производителей!
Утесов не знает, как и реагировать. А Дита язвит:
– Бери пример, папочка!
Наконец Утесовы оказываются в своем ряду. Рядом сидит Бабель. А сзади – Мейерхольд. Все обмениваются рукопожатиями.
На сцене появляется работник ЦК ВКП (б), начальник всей культуры страны Платон Михайлович Керженцев:
– Товарищи! Сегодня мы отмечаем очередную годовщину советского кино! Как вы, конечно, знаете, отсчет этого события идет от 27 августа 1919 года, когда Владимир Ильич Ленин подписал Декрет о национализации кинопромышленности. И за эти годы ничуть не устарел, а наоборот, стал еще актуальнее тезис Владимира Ильича: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино!»
Керженцев первым начинает хлопать, зал бурно поддерживает его аплодисментами, и перестает слушать выступающего – все шепчутся о своем.
К Утесову наклоняется Мейерхольд:
– Помните, я говорил вам о моей идее клоунады?
– Да-да, рыжий клоун…
– Так вот, я посмотрел ваш фильм, и нам надо срочно вернуться к этой идее. Сколько у вас человек в оркестре?
– Семнадцать.
– Вот и будет не один, а семнадцать рыжих клоунов! Представляете?
Бабель придерживает темпераментного режиссера:
– Потом, Сева, потом… Не видишь, человек волнуется, ждет… Дырочку под орден, небось, уже просверлил!
На сцене действительно начинается награждение. Керженцев объявляет:
– Вызывается творческая группа кинофильма «Чапаев»!
Чапаевцы