распечатал листок диалогом сеанса связи, и мы с императором вышли в сырую весеннюю питерскую ночь, обалдев сего числа. Не было ни гроша – и вдруг появляется алтын, да не один.
В Великую Субботу, едва закончилась служба и Плащаница была возложена на алтарь, в храм пришла принцесса Масако. Здесь ее уже ждал епископ Николай, участвовавший в богослужении. Вскоре дочери японского императора предстояло принять Таинство Крещения, и она старалась понять, в чем заключается суть нового для нее учения и чем оно отличается от учения Синто, которого придерживались ее предки.
Масако нравился храм русских, в котором они молились. Он был весь изукрашен золотом, на стенах висели иконы с ликами святых и Бога, а с потолка свисала люстра с множеством свечей. Еще ей нравился хор, который пел на плохо еще понятном для Масако языке, но очень красиво и торжественно. Казалось, что вместе с голосами певчих душа улетает куда-то высоко-высоко…
Отец Николай, рассказывавший принцессе о новом для нее учении, уже имел опыт проповеди христианства среди японцев. В свое время ему удалось обратить в Православие служителя Синто Такума Савабэ, бывшего самурая-ронина, который с катаной в руках пришел в дом к отцу Николаю, чтобы его убить. Но после беседы со священником он заинтересовался христианским учением и крестился. Такума Савабэ стал Павлом Савабэ, а позднее был рукоположен отцом Николаем и стал первым японцем – православным священником.
А ведь, в отличие от Такума Савабэ, который был человеком, много повидавшим на свете и служившем жрецом в храме Синто, принцесса Масако была дева юная, с душой чистой и безгрешной. И она, как губка, впитывала в себя учение Христа.
Епископ Николай видел, что девушка искренне старается постичь суть христианства, учит молитвы, читает Евангелие, которое еще много лет назад он перевел на японский язык. И душа пастыря радовалась: брошенные им семена попали на плодородную почву.
Сегодня он решил рассказать Масако не только о грядущем празднике Пасхи, но и о том, в какой стране ей предстоит жить, любить, быть любимой и растить детей.
– Смотри, дочь моя, – сказал он, – вот это – крест, которым митрополит Филарет благословил на царствие сына своего, первого русского самодержца из Романовых Михаила Федоровича. Твой будущий муж тоже Михаил. И мы все надеемся, что при его правлении наконец закончится смута в стране и в душах всех русских людей. И ты, став его женой, должна помогать мужу. Ибо, как говорится в Послании апостола Павла ефесянам: «Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть…» Это значит, что все у вас будет едино – и дела, и мысли, и жизнь, и смерть. Тебе это понятно, дочь моя?
Масако согласно кивнула головой. Она вспомнила то, что было написано в одном из древних манускриптов периода Токугавы: «Женщинам лучше всего не иметь образования, ибо удел их жизни – беспрекословное повиновение… повиновение