и я останусь ни с чем».
– Морские балки, блестящие пруды, солевые руины, нищий колодец, – громко произнес Фолкмар и заводила внезапно остановился, – Дом у причала, приют скорбящих… Я могу продолжать долго.
Подросток резко развернулся. Взгляд его стал острым, словно лезвие:
– Ты не местный.
– Ты слишком юн, чтобы знать наверняка, – холодно ответил Фолкмар, сжав поводья сильнее.
Из-за камней вновь стали видны бледные носы ребятни. Любопытные взгляды чувствовались даже сквозь толщу ржавой стали.
– Приюта скорбящих нет уже весен двадцать.
Фолкмар дал ему время. Испытующий взгляд молодости прошелся по седой бороде, по доспехам, по коню. Остановился на бездыханном Ницеле: рыцарь так и скитался со слугой по трущобам, перекинув того через седло. Рыцарь уловил сомнение в глазах паренька. Старший оценивал, насколько тот опасен. Глаза Фолкмара давно выцвели. Хватка закостеневших пальцев была не так крепка. Седая борода выдавала старость. Однако, она была достаточно густой, чтобы скрыть всю глубину его лет. Широкие доспехи, носимые Фолкмаром в более светлые времена, делали иссохшее тело гораздо больше, чем есть на самом деле. А конь… прав был оторн, он выглядел величественным. Только ржавчина на вороненой стали доспехов выдавала правду. Фолкмар вынул меч из ножен. Описав круг, лезвие со свистом прорезало воздух. Заводиле вовсе не нужно было знать, насколько сильно заболели сейчас его кости.
– Я же говорю – ты слишком юн, – после недолгой паузы ответил рыцарь. – Скажи, где мальчишка, иначе к вечеру городской патруль прочешет все места ваших сходок. Вы все еще храните награбленное в старых гротах?
По уязвленному взгляду старшего Фолкмар понял, что не промахнулся. Быть может, рука его не так тверда, и часто не может попасть мечом в цель, но его знание человеческой натуры не подводило, сколько бы весен ему не исполнилось.
В пещеры мог попасть только маленький и юркий. Опытный ребенок, знавший ходы, выходы и время, когда ревущие волны не заполняют раны холодных скал. Такой, каким в свое время был Фолкмар. Использовать лаз для хранения награбленного было разумным решением в любое время.
– Не смотри на меня так. Вы не сможете вынести все до вечера. Намечается прилив, а к утру вас встретят дозорные.
– Кто ты? – прошипел старший и глаза его стали узки.
– Для тебя я сир. Мне не нужно ничего из того, чем вы так дорожите. Мне нужен только этот мальчишка.
– Зачем он тебе?
– Он взял мое. Я хочу это вернуть. Но если он отдал украденное, ты сам вернешь мне это.
– Ха! Вот это? – парень отцепил с бедра знакомую перевязь, вытянув вперед руку, – Неужто ты приперся сюда ради веревки, сир? Или Дуг стянул что-то более ценное?
Значит, Дуг. Скорее всего, сокращенное от Дугмара или Дугласа. Впрочем, сейчас это было не важно.
– Нет, я пришел сюда не ради веревки.
– Это все, что он мне отдал.
На кону стояло слишком многое, чтобы заводила решился заигрывать. Напыщенная,