мое движение. Иду к столику, закуриваю.
– Спускайся с ринга, – приказываю все в том же суровом холодном тоне. – Мы еще не закончили.
Макс вздрагивает на последней фразе и начинает шевелиться. Слишком утомилась, чтобы встать, к ограждению ползет на четвереньках. Соблазнительно, хотя по ней видно, что она и не пытается пощекотать мое воображение. Измотана в край – движения заторможенные, взгляд мутный.
С трудом спускает ноги за пределы ринга и следом сваливается на пол, как мешок.
– Встать, – цежу сквозь зубы, хотя сам понимаю, что ей это едва ли по силам.
Снова одолевает желание помочь ей. Давлю его на корню. Не время и не место! Да и что она за амеба?! Внезапно вспыхнувший гнев выжигает все мысли. В несколько порывистых шагов оказываюсь рядом и, схватив за волосы, тяну вверх. Взвизгнув, Макс вскидывает руки, отчаянно вцепляется мне в кулак, но таки поднимается на ноги. Щеки влажные от слез, на лице страдальческое выражение. Она, небось, сейчас мечтает только о том, чтобы наконец лечь. Какая жалость, что порка – не последний урок на сегодня.
13. Порка
Стоять на одной ноге, перехватив другую за спиной, неудобно. Тяжело. Утомленные после пробежки и приседаний мышцы ноют и дрожат. С трудом удерживаю баланс, накреняясь то в одну, то в другую сторону. Страшно представить, насколько рассердится Рик, если я таки растянусь на полу.
Он внезапно уходит и скрывается в кухонном коридоре. Тело вопит об отдыхе, но не решаюсь разжать руку, хотя стою из последних сил. Сколько его не будет? Наблюдает ли он?
Да какая разница? Где твердость характера, Макс? Не будь тряпкой, ты обещала слушаться, так держи слово!
Рик вскоре возвращается в зал с какой-то кожаной штуковиной и толстой плеткой, которая напоминает веревочную швабру, только с более длинными концами. От одного ее вида в душе клубится паника, сердце начинает биться в горле, но вместе с этим внизу живота почему-то приятно ноет от противоестественного возбуждения. Откуда оно берется? Что со мной не так?! Как будто я не просто согласна, а хочу, чтобы Рик меня наказал. А может, это просто азартное желание проверить, насколько мне хватит самообладания?
Рик не торопится. Закуривает и наслаждается сигаретой. Снова рассматривает меня. Резиновые жгуты, свисающие со столешницы, гипнотизируют. Не хочу смотреть – перевожу взгляд на собственные кроссовки, словно хочу различить стежки прострочки.
– Надеюсь, на тебе есть майка, – вдруг сурово выговаривает Рик, расплющивая окурок в пепельнице, и приказывает снять толстовку.
Кровь устремляется к лицу, щеки теплеют, но слишком страшно медлить с исполнением приказа. Стягиваю кофту, бросаю на пол. Руки сами тянутся прикрыть грудь. Почему-то вдруг становится жутко неловко… Похотливые взгляды Рика, которыми он одаривал меня, пока я приседала, до сих пор стоят в памяти, снова ощущаю стыд, от которого холодеют пальцы, а в желудке собирается горячий ком.
– Сведи запястья, – приказывает