можно делать?! Что такого случилось, что ты убежала с выпускного и никому ничего не сказала?! Лика, ну же, скажи что-нибудь?
Она берет моё лицо в свои прохладные ладони и поднимает, заставляя взглянуть в свои глаза. Она пугается и даже от неожиданности немного отстраняется и закрывает одной рукой свои губы.
– Милая, что с тобой? Что случилось с твоими глазами?
Я высвобождаюсь и отвожу взгляд. Чувствуя, что сорвусь вот-вот, накрываюсь полностью одеялом и закрываюсь таким образом от мамы.
Не могу говорить, не уверена, что голос вернулся ко мне.
– М-м-милая, – слышу как дрожит её голос. Такой я её тоже никогда не видела и не слышала. – Твои глаза. . . они кроваво-алого цвета. Я. . . вызову скорую.
– Нет! – тут же реагирую.
Горло дерет и мне больно говорить, если я не вмешаюсь, она правда вызовет скорую и тогда вся правда раскроется, а я не смогу выдержать это. Я решила, что абсолютно никто и никогда не узнает, что было этой ночью.
– Мам, всё хорошо . . .
– Милая, ты что такое говоришь, ты . . .
– Мам, всё хорошо. Просто не спрашивай меня ни о чём.
– Лика . . .
– Я тебя умоляю, просто оставь меня сейчас одну. Я хочу ещё немного отдохнуть.
Не знаю, сколько она ещё так простояла, но в конце концов ушла. Я выглянула из под одеяла и увидела, как мама с опущенными плечами и головой выходит медленно. Я хотела броситься вслед, попросить прощения, но не могла. Не сейчас, но когда-нибудь я смогу сделать это, только бы дожить до этих дней в здравом уме.
Спустя некоторое время слышу, как мама с кем то тихо разговаривает у нас в квартире. Я начинаю ещё больше нервничать, потому что сейчас я от слова совсем не готова с кем-либо видеться и разговаривать. И пока я изводила себя этими мыслями в мою комнату постучали.
– Милая, ты уснула? . . Тут Марк пришёл, волнуется, говорит, что не уйдёт, пока не поговорит с тобой. . .
Я тут же вскочила, сердце неприятно заныло в груди. Хотела быстро закрыться на ключ, но меня опередили. В комнату вошел Марк.
Я конечно понимала, что эта встреча состоится в любом случае, но не сейчас. Господи, Боже мой, дай хотя бы время на передышку. У меня не было сил с ним ругаться, но внутри всё горело от одного его присутствия.
Выглядел испуганным и измученным, но мне его ни капельки не жаль.
Он сам виноват.
И в том, что случилось со мной, тоже он виноват.
Смотрю в его предательские глаза и во мне волна ярости поднимается с новой удвоенной силой. Как он вообще посмел ступить в мой дом после того, как предал, изменил?!
Мама не заходит, стоит в коридоре и нервно теребит свой кулон на цепочке.
– Где ты была? – спрашивает, нарушив долгое молчание. Не решается подойти, смотрит на меня с чувством сожаления и зажимает кулак в зубы. На его глазах вижу, что наворачиваются слёзы, вот только они сейчас уже не помогут. Ни мне, ни ему.
– Что же ты с нами сделал? . . Как ты смог? . . Я же тебя любила! – я тихо рыдаю, уставшие глаза горят огнем от боли и обиды.
Он стоит и тоже плачет, не