взгляд на Александра Мстиславовича. – О чём он?
Улыбка тут же сбежала с его лица.
– Вы вскоре всё узнаете.
В эту минуту мы достигли четвертого этажа и свернули налево, в полукруглый холл с несколькими дверьми.
Что же всё-таки случилось в лесу…Эдриан напугал меня, и я сдёрнула вдруг возникшую оболочку, чтобы завернуться в неё, а потом стало холодно…Что это могло значить, а главное, с какой стати я всё это почувствовала?
Из-за неопределенности ситуации и нежелания окружающих объяснять мне, в чём же заключалась моя вина, или преступление, как хотите, я металась между собственными страхами и усердно воспроизводила в памяти путь на выход каждую минуту. Здесь некому меня защитить, никого не интересует моя судьба, никого не волнует, что со мной будет. Здесь иное…всё. Люди, деревья, семья, дома, жизненный уклад, языки, нравы…Здесь в школах преподают иную историю, миром правят иные личности, по улицам ходят иные горожане, в иные дни устраиваются иные праздники…Здесь я – чужая для окружающих, а они – чужие для меня. Я не являюсь частью этой реальности. И – самое страшное – другой мир не другая страна: так просто домой не вернёшься, обратного билета на поезд или самолёт не купишь.
Тот же Эдриан за собственную ошибку был готов расплатиться моей, возможно, жизнью – что с того, что он меня напугал, «катастрофу», как он выразился, устроил не он! Какая разница, что до сегодняшнего дня я не имела ни малейшего представления о других мирах, ведь незнание законов не освобождает от ответственности.
Эти мысли безостановочно крутились в мозгу, но, кажется, Александр Мстиславович моей нервозности не заметил.
– На две двери приходится по одному симулу, или, по-вашему, по одной команде. За каждый симул несёт ответственность определённый Знающий. Я, разумеется, поместил вас в мой симул. – Александр Мстиславович приподнял шляпу и галантно склонил голову. – Ваша комната крайняя справа.
Мы вошли внутрь и оказались в небольшой спальне с достаточно простым дизайном. В распоряжении каждого её обитателя находилась собственная кровать, прикроватная тумбочка и пара свободных полок в платяном шкафу. Кресло и письменный стол были общими, но, судя по тому, что одного было не разглядеть под горой одежды, а другого – под нагромождением каких-то баночек с разноцветными жидкостями, коробочек с порошками, странными приборами и кипами толстых тетрадей, их уже давно поделили.
И всё же у этой комнаты, несмотря на скромную обстановку, была своя индивидуальность. Голубые летящие занавески с орнаментом в виде кружащихся в воздухе незнакомых фиолетовых птиц закрывали большое, на полстены, окно, приглушая яркий солнечный свет. В прикрученных к стенам горшках росли комнатные цветы, похожие на стайку мерцающих светлячков, запутавшихся в длинных тёмно-зелёных листьях. На каждую кровать было накинуто светло-зелёное покрывало с кружевными оборками, и над одной из них красовался – внезапно! – плакат с популярной земной азиатской музыкальной группой.
Я села на незанятую