Мстиславович отвлекшемуся тримовцу. – То же самое касается равной Герты.
Нарушители мгновенно прекратили разговаривать и извинились, низко опустив головы.
– Ну что, как ты? – спросил меня Айлон, когда мы вышли из кабинета и перепрощались со всеми его друзьями.
Ужасно, вокруг одни незнакомцы!
Я накрутила на палец шнурок от толстовки и пробормотала:
– Непривычно, особенно когда у меня что-то спрашивают про…ну, про дракона.
Айлон понимающе улыбнулся.
– Ты выросла в другом окружении, конечно, тебе тяжело. – Он задумчиво постучал пальцем по лбу. – Расскажи мне о своём мире. Что тебе в нём нравится?
Я начала этот разговор неохотно, чтобы избежать неловкого молчания, но вскоре с удивлением осознала, что вот уже минут десять с не свойственной мне увлечённостью рассказываю о том, что такое кино и почему оно у нас так популярно. Айлон слушал очень внимательно, не перебивая, и, когда я неловко обрывала свою мысль, задавал вопросы о любимых фильмах или актёрах. Ему наверняка всё это уже рассказывала Арина, но он ни разу не отвлёкся от моей болтовни.
– Я бы с удовольствием посмотрел ваши боевики, само название уже звучит круто. У нас такого нет, мы развлекаемся по-другому. – Айлон остановился и кивнул на дверь, из-за которой доносились голоса. – У тебя сейчас контролеведенье. Жалко, я бы хотел узнать побольше про «Джона Уика», – он весело подмигнул мне. – Удачи.
– Спасибо, – я юркнула в класс и села на пустующий передний ряд.
На уроке контролеведенья, который вёл худой и пожилой, но энергичный Знающий со смешными бакенбардами, я честно записывала каждое его слово: ненароком уничтожить ещё что-нибудь мне не хотелось совсем. Достаточно того, что уже натворила.
– Выдержка и хладнокровие – два качества, которые вы все должны воспитывать в себе, – равный Дафин поднял вверх указательный палец. – Если пренебрегать этим, можно навредить не только себе, но и другим, и размер вреда будет зависеть только от вашей силы. Вот почему некоторым из вас нужно помнить о цене несдержанности каждую минуту. – Его блекло-голубые глаза остановились на мне. Он знал, не мог не знать после собрания о том, что произошло.
Я покраснела и зачем-то осмотрела аудиторию, забитую тримовцами до краёв (похоже, проблемы с контролем были у многих). На пятом ряду, спрятавшись за широкой спиной…волота, кажется, сидел Эдриан и что-то шептал на ухо Ионе – что-то нетипично хорошее для него, потому что она улыбалась.
Совру, если скажу, что меня это никак не задело. На душе на самом деле стало как-то гадко и тяжело, потому что отчасти из-за его неумения сдерживаться я оказалась в такой непростой ситуации. Мало того, что он попытался всё свалить на меня, так он ещё и исправлять ничего не хотел! Словно не случилось ничего.
«Но мир закрыла ты», – едко напомнил внутренний голос.
Меня вдруг как будто током ударило, и в ту же минуту за окном начался ливень. Я испуганно посмотрела на равного Дафина, который, как оказалось,