руку, и она тут же окунётся в прохладную, чистую жидкость…
– Агова и её житель – агованец. Одно из немногих существ с чётко не оформленным вторым обликом. Они настоящие духи воды и очень редко превращаются в людей. – Александр Мстиславович вдруг нахмурился. – Но то они, мы обязаны пребывать в человеческом облике большую часть жизни.
– Почему?
– Равновесие, или, как мы говорим на Земле, золотая середина – основа существования большинства существ. – Знающий огневеденья вдруг резко опустил руку на стол, почти стукнув по нему. – Когда мы отдаём предпочтение ипостаси, то рискуем вовлечь себя в неё полностью и навсегда потерять свою человеческую личность.
То есть всю жизнь провести в теле дракона?
Я потопталась на месте и потерла место в районе сердца, пытаясь избавиться от зудящей в груди тревоги. Здорово, конечно, управлять молниями или вызывать дожди, но навсегда превратиться в дракона – это же хуже любого кошмара!
– Так вовлечённые это…
– Да, потерявшие человеческое «я» двуипостасные. – Александр Мстиславович начал крутить медальон. – Вы должны знать, что они подлежат уничтожению. Как бы нам ни хотелось вернуть их обратно, это невозможно, а оставлять их мы не имеем права: вовлечённые сильнее обычного двуипостасного в два раза и без колебаний убивают, когда это им выгодно.
Медальон в руках знающего дернулся, и он вдруг резко опустил глаза, словно для него эти слова значили что-то большее.
– Но…они же были разумными… – Я помотала головой. – Александр Мстиславович, так же нельзя…
– Посмотрите сюда. – Он показал рукой на следующее изображение. – Это Субна.
Понятно, меняем тему.
На месте Субны почему-то были не только терранцы, но и дриады, и стояли они в обнимку.
– Разве там не только терранцы живут? – удивилась я.
– Нет, конечно, миры слишком большие, чтобы там жила только одна разумная раса. – Александр Мстиславович улыбнулся. – На Субне много влажных лесов и водоёмов, а это большое раздолье для дриад и водяных существ вроде агованцев или русалок.
– Понятно. – Я посмотрела на ту часть звезды, где художник изобразил…Эмилию? – Офигеть, это…
– Нимфа, но не ваша подруга. – Александр Мстиславович, скривившийся при слове «офигеть», теперь посмеивался над моим недоумением. – Похожи, не так ли? Эмилия родом из Боэны. Это самый маленький и, насколько я могу судить, самый красивый мир Стеллы. Там также четыре времени года, как на Земле, но зимы намного теплее, чем, скажем, в России. Его населяют нимфы, алконосты, сирены, единороги, аэры, дриады, русалки…
– Интересно… – выдохнула я. Было бы, наверное, здорово нарисовать боэнские пейзажи. – А почему на следующей картинке обычные люди?
С одного из лучей звезды действительно смотрели вниз простые люди в максимально несовременной крестьянской одежде: женщины в чепчиках и длинных платьях с передниками и мужчины в штанах, рубашках и накинутых