мысли о том,
что ты уезжаешь так далеко от меня. Но я не вправе ворчать, у Матушки такое горе, и она нуждается в твоем утешении, и бедному Апапа (датскому королю) ты тоже нужен – как приятно сознавать, что ты можешь быть полезен и помочь другим в печали (царь уехал в Данию на похороны своей бабушки, датской королевы Луизы, скончавшейся в возрасте восьмидесяти одного года). Я не на миг не перестану думать о тебе, и мои нежные молитвы будут всегда с тобой. Благослови и сохрани тебя Господь, мое сокровище, мой дорогой возлюбленный, и пусть его ангелы охраняют тебя.
Я не могу даже думать о том, что будет со мной без тебя – тебя, моего единственного, жизни моей. Я буду писать тебе каждый день, с тем чтобы, находясь среди других, ты хоть иногда слышал мой голос. Это напомнит тебе былые годы, только двух любимых существ уже нет – как тебе будет недоставать бедной Амама (скончавшаяся датская королева Луиза) – помоги и утешь тебя, Боже! Только бы они не задержали тебя надолго, хотя я понимаю, как бедная Матушка жаждет быть с тобой и излить свою душу. Нежно поцелуй ее от меня.
Как ужасно все покажется, так пусто и грустно – одинокие ночи – благослови меня, прежде чем заснешь, я всегда буду это делать для тебя – ветер донесет к тебе мое благословение. Береги себя, милый, любовь моя, и возвращайся сильным и благополучным.
Кажется, что у тебя никогда не будет ни покоя, ни отдыха, хотя ты так в этом нуждаешься. Я буду считать дни и часы, и пусть они пройдут так же быстро, как эти недели, хотя я в этом очень сомневаюсь. О, как я люблю тебя, мой родной, драгоценный, дорогой муженек, все глубже, сильнее, чище.
Я никогда не воображала, что наша семейная жизнь будет такой идеальной, твоя любовь дала мне полное счастье. Наши дорогие
девочки (в твое отсутствие), конечно, утешат меня.
О, Ники, мой муженек, наша разлука тяжела, а мне так хотелось, чтобы ты отдохнул, и мы жили спокойной жизнью, полной любви. Если бы я только знала, начинается у меня что-то или нет. Дай Бог, чтобы это было так, я жажду этого и, думаю, мой муженек тоже. Наша последняя ночь вместе, и потом одна-одинешенька на две долгие недели – но какая я эгоистка, все жалуюсь, а тебе от этого только хуже. Путешествие твое нелегкое, приезд будет ужасен – и меня не будет рядом, чтобы поцеловать, утешить тебя и заключить в свои объятия.
Я буду часто телеграфировать тебе по «Юникоду» и в дороге тоже, чтобы сказать тебе, как мы вернулись сюда, и ты тоже будешь иногда телеграфировать, правда? Письма я буду ежедневно отсылать в Бернсдорф, а потом, по пути домой, в Любаву, писать тебе, это утешение для меня, я так привыкла говорить с тобой о всяких пустяках, что теперь трудно без этого обойтись. Спать я буду в твоей каюте на «Штандарте», чувствуя себя ближе к твоему сердцу и твоим мыслям, мой обожаемый, любимый Ники.
О, мой душка, мне так грустно смотреть на твои большие печальные глаза – ах, отчего я не могу ехать с тобой – но я не могла поступить иначе, ведь Ирен (сестра Александры Федоровны) проделала такой большой путь, чтобы