и играла с ним в догонялки.
И вдруг, одномоментно, все звуки природы затихли. Наступила пугающая тишина, которая явно что-то значила. Я посмотрел сквозь пальцы на небо. Нет, светила ещё не сошлись в одно. Учитывая запас времени, данный нам гидом, до события, называемого здесь сменой суток, оставалось больше полутора часов. Нейроинтерфейс пиликнул внезапной активностью. Я услышал обрывок речи:
– …геомагнитная активность, теряем свя…
Мы переглянулись.
– Твою мать, – вскочил отец. – Твою же мать! Это что, розыгрыш? Сватья, что это?
Вестлина растерялась.
– Я понятия не имею, что это значит, – призналась она. – Наверное, шутка такая напоследок.
– Не похоже. Небо темнеет. – Отец посмотрел вверх.
Объективных причин для этого не имелось. Планета-гигант не могла давать тень, потому что находилась в другом месте. Грозовой фронт не двигался с места. Но воздух темнел, этого нельзя было отрицать. Бежать куда-то не имело никакого смысла. Мы были там, откуда нас обещали забрать. Над низиной, обозначенной более светлой растительностью, воздух темнел сильнее, чем в других местах.
– Чувствуете, становится влажно? – Айрис растопырила ладонь и подвигала ею.
Мне тоже показалось, что запахло дождём. Трава под ногами засеребрилась капельками росы. Светила в небе образовали радужное гало, одно на двоих.
– А может, они ошиблись со временем? – решила мать. – И смена суток уже началась?
– Тогда что мы стоим? Надо в лес за палками бежать, – сорвался с места отец.
Я побежал за ним. Нужно было иметь хоть какое-нибудь оружие, чтобы отбиться от ночных хищников. Здешняя природа была ориентирована на быструю утилизацию органического материала. Всё, что упало на землю, было покрыто плесневыми грибами и лишайниками, съедающими отжившую своё плоть за короткий промежуток времени. Пришлось ломать зелёные ветки, сопротивляющиеся нашему вандализму.
Хорошо, что я был силён, и мне удалось наломать дубинок. Мы вынесли их на поляну. Вместе с Айрис принялись отделять от них мелкие ветви, чтобы они больше походили на оружие. Тёща не находила себе места, расстроенная испорченным отдыхом. Ей никто ничего не говорил, она сама доводила себя.
– Вернусь, я им устрою! Они мне тысячу баллов будут должны! Надо же, никакой информации, только та, что нужна для завлечения. А тут… простите меня, сватья и дети.
– Ты не виновата, – помахал дубинкой отец. – И на систему бывает проруха, даже когда десять в минус двадцать пятой степени.
– Мне вообще кажется, – призналась Айрис, – что там, куда попадаем мы с Гордеем, обязательно что-нибудь случается и никакая статистика не способна на это повлиять.
– Так вот, значит, в чём была причина активности вулкана, – усмехнулся отец. – Это вы его пробудили.
– Очень даже возможно, – согласился я. – Вы же не станете отказываться от родительских прав ради такой мелочи, как смертельный риск?
Пока мы бегали по лесу, воздух потемнел