к доске Янку Баженову от участи двоечницы избавил звонок с урока.
– Дорогие мои бестолочи, – заголосила физичка. – На следующем уроке я проведу контрольную работу. Настоятельно рекомендую подготовиться к ней лучше, чем Цыханская к сегодняшнему занятию.
Удивительно. Половине класса понаставила неудов, а эталонной незнайкой сделала именно меня. Трясущимися от злости руками было довольно сложно сгребать учебные принадлежности в рюкзак, но я справилась. Ирка как ни в чем не бывало лыбилась во весь рот.
– Что? – нахмурилась я, не разделяя ее энтузиазм.
– Да так, – Ирка стрельнула ехидным взглядом в Макарова. – Просто интересно, сколько времени потребуется нашей приме, чтобы охмурить новенького.
Я закатила глаза. Как говорится, против лома нет приема. Это как нельзя лучше описывает Нику Цареву. Максимум неделя, и Бессмертный под стать Антоше будет вилять хвостом у ее королевских ног. А вот насколько это затянется, одному богу известно. Большинству ухажеров Ника умудрялась надоесть меньше чем за месяц. В конце концов, одними сиськами сыт не будешь, как бы двусмысленно это ни звучало. Но были в ее арсенале и особо преданные поклонники, к коим относился не только Киселев, но и Егор Глинин. Насчет последнего особенно обидно. Ведь он по совместительству наш с Иркой лучший друг.
Из ненавистного кабинета физики мы с Голицыной направились прямиком в школьную столовку. Полутеплые булочки с изюмом и мочай (приторная жижа, гордо именуемая поварихами «свежезаваренный чай», по цвету больше походила на одну известную физиологическую жидкость) не только не вызывали у нас отвращения, но и странным образом поднимали настроение.
Мы не раз задавались вопросом, где поварихи затаривались смехотворящим изюмом. Накануне одной из школьных дискотек даже собирались спросить их об этом, но не стали. Из-за Егора не стали, между прочим. Он был уверен, что поварихи первым делом настучали бы о нашем нездоровом интересе к изюму директрисе, а у него, мол, и без того проблем с ее предметом хватало.
Вспомнишь солнце – вот и луч. В дверях столовки появился Егорик. Астеник наш несуразный. Но он не парился – пошел фигурой в папу, а тот был статным мужиком. Так что лет через пять Егорик обрастет мышцами и станет грозой женских сердец. А пока… Чем богаты, тем и рады.
– Историчка заболе-е-ела-а-а, – пропел он радостно.
– Скорбный вид хоть сделал бы ради приличия, – хмыкнула Ирка.
– Зачем? Я рад за нее. Пусть человек выспится и отдохнет в кои-то веки, – подмигнул нам Егор.
– Ага, а потом с новыми силами продолжит свои пытки Великой Отечественной, – невесело отозвалась Голицына. С историей дела у нее обстояли не намного лучше, чем с физикой.
– И что, вас домой отпускают? – позавидовала я.
– Лидка, ты сама наивность, ей-богу, – улыбнулся Егор. – Нас с вами объединяют на черчение.
Да, да. Несмотря на то, что практически во всей стране черчение давно перешло в разряд факультативов, в нашей школе этот предмет никто не отменял. Почему? Все банально