охватившей его поначалу панике. Теперь же душа его была спокойна. Впрочем, довольно героизировать нормальный человеческий поступок. Важно было как можно скорее доставить парня в больницу. И он это сделает, чёрт возьми! Он… А куда он, собственно, едет-то?
Шорин с досадой заметил свою оплошность. Разве в Москву нужно было теперь мчаться! Тут же Одинцово под боком, что, там больниц нет, что ли? Глупец, прежде чем бахвальством заниматься, нужно было о деле думать!
Ругнувшись, Шорин аккуратно притормозил, сдал чуть назад на покрытую щебёнкой обочину, зашуршав шинами. Развернулся и рванул теперь уже в обратном направлении, с беспокойством поглядев в зеркальце на парня, словно ждал, что тот пристыдит его за невнимательность. Парень, притулившись плечом к дверце, со склонённой набок головой не издал ни звука.
Опустив козырёк, чтобы солнце, выглядывавшее уже из-за высоких сосен, не слепило глаза, Шорин проскочил по насыпному мосту, даже не взглянув на свинцово-серую гладь пруда. Только в сознании его почему-то мелькнуло: как там рыбак, вытащил что-то или безнадёжно смотрит на поплавок?
Метров через четыреста по правую руку начался сплошной тёмно-зелёный забор, означавший начало того самого дачного посёлка, тоска по которому привела Шорина в это раннее утро сюда. Вскоре увидел и ворота, огромные, словно ворота какого-нибудь средневекового замка, над которыми на тонкой, как у страуса, шее, торчала зоркая камера наблюдения.
Шорин навряд ли бы тормознул здесь и в спокойную минуту – мигом бы охрана выскочила, грубо полюбопытствовав, что ему нужно? А теперь он лишь короткий взгляд бросил на это мощное сооружение, отметив про себя, что во времена его детства здесь были довольно хлипкие ворота, которые запирались разве что на ночь, если этого не забывал сделать комендант дядя Петя.
Вдруг пассажир Шорина издал какой-то странный гортанный звук, после чего захрипел и, обернувшись, Шорин увидел, как он весь как-то подозрительно обмяк, словно надувная игрушка, из которой выпустили воздух. Голова его упала на грудь и изо рта по небритому подбородку побежала тонкая красная струйка.
Шорин похолодел от предчувствия страшной беды. Сбросив скорость, он съехал на обочину, вышел из машины, обошёл её и открыл заднюю дверцу, ту, возле которой сидел его злосчастный пассажир.
Не нужно было обладать большими познаниями в медицине, чтобы понять, парень умер…
7
Полным ужаса взглядом Шорин смотрел на своего мёртвого пассажира. Струйка крови, сочившаяся из уголка рта, пробежав по небритому подбородку, капала на джинсы парня.
Нервная дрожь пробила Шорина. Он захлопнул дверцу машины и вернулся за руль, крепко сжав его обеими руками. Взглянув на часы, долго не мог поверить, что ещё каких-то двадцать минут назад он стоял на бережку пруда и наблюдал, как над ивовым кустом взметнулась чья-то удочка…
Шорин посмотрел в зеркальце над лобовым стеклом – его пассажир будто спал, уронив голову на грудь. Может, действительно спит, с лёгкой надеждой подумал