Неделя и ещё один день. Юрий Ерошкин

обочиной шла неглубокая канавка. Перепрыгнуть её было легче лёгкого, а вот на машине переехать невозможно. Вернуться к пруду тоже не вариант. А ну как с рыбаком встретится нос к носу в самый неподходящий момент.

      Шорин пытался припомнить какие-нибудь здешние укромные места, но, как на грех ничего не вспоминалось.

      Чтобы хоть как-то обезопасить себя, он выскочил из машины, подбежал к задней дверце, открыл её и, преодолевая отвращение, слегка толкнул неподвижно сидевшего пассажира в плечо. Тот покорно завалился на бок, подогнув под себя левую руку, а правая безвольно свесилась над сиденьем.

      Шорин сел за руль, крутанул ключ, в моторе что-то запершило и стихло. Он повторил процедуру, мотор как бы нехотя заурчал.

      Шорин не знал, куда поедет. Если ему не изменяла память, где-то здесь, кажется даже за следующим поворотом шоссе, была полянка. Через неё вела тропинка к небольшому лесному озерку. В прежние времена Шорин с ребятами таскали из этого заросшего тиной озерка, вечно голодных и жадных бычков, бросавшихся даже на голые крючки. Где-то там можно было попробовать оставить тело незнакомца.

      И действительно вскоре перед глазами Шорина предстала та самая полянка, спрятавшаяся за буйно разросшимися кустами барбариса, в тёмной зелени которых словно жёлтые глазки мелькали нежные завязи будущих плодов. Притормозив и оглядевшись – на шоссе, к счастью, никого не было, – Шорин переехал сплошную полосу, развернулся и, сдав назад, аккуратно заехал на тропинку, слегка задевая растопыренные ветки кустарника.

      Однако едва он вышел из машины, чтобы осмотреться, как понял всю неосуществимость своего замысла. Земля здесь оказалась почему-то мягкой, как тесто. На такой рисунок шин оставлять всё равно, что рядом с трупом положить свои водительские права.