на мои слова, все так же встревоженно глядя на Кемаля.
– Брусникина, может, кто-то из вас останется? – она с мольбой посмотрела на меня. – Кемаль телефон отключает на время выступления, а потом мне не до звонков будет, сама понимаешь. Нужно будет ему все объяснить.
Очень сильно сомневаюсь, что ее распрекрасный Кемаль вообще обратит внимание на наш уход, но еще больше расстраивать подругу не хотелось.
– Лан, давай я поеду, отвезу Милу, а потом вернусь и заберу тебя, – вмешался Пашка.
Ну что за золотой человек.
– Не надо за мной приезжать, сама доберусь до дома. Такси вроде пока еще не отменили, – я подмигнула Милке и успокаивающе потрепала ее по плечу, – не переживай, все будет хорошо. Передам я все твоему Кемалю. Ты только держи меня в курсе, ладно?
Василькова закивала и поцеловала меня в щеку.
– Позаботься о ней, – шепнула я на ухо Пашке, и он показал соединенные большой и указательный пальцы, мол, не волнуйся, все будет хорошо.
Они скрылись в толпе. Мне как-то сразу стало неуютно, но в этот раз не оттого, что я осталась одна, а потому что чувствовала себя виноватой. Может, надо было все-таки поехать с ними и не оставлять Милку одну? Что я за подруга такая. Или хотя бы поменяться с Пашкой – что мы, ей богу, такси без него не вызовем? Хотя Антонов без нас тут вряд ли бы остался. Василькова нездорово переживала из-за этого придурка Кемаля, хотя он и слезинки ее не стоил. Я решила, что дождусь конца их выступления, выполню свою миссию и тоже поеду в больницу. Милка мне адрес смс-кой скинет.
Почувствовав небольшое облегчение, я пошла в сторону бара. Почему-то на меня накатила дикая усталость, и мне захотелось присесть. Я заказала чашку кофе – силы мне еще понадобятся – и уселась на высокий барный стул, повернувшись к сцене. В зале снова стало темно, и гул толпы стих. Звук акустической гитары заполнил пространство. По телу пробежала уже знакомая дрожь – в этот раз оттого, что я узнала песню. Люди вокруг исчезли, а темнота сменилась ярким светом дня. Я была не в тесном клубе, а на палубе корабля, покачивающегося на волнах бескрайнего синего моря. Рядом сидел красивый загорелый мужчина и с улыбкой смотрел на меня, а в ушах играла красивая композиция на незнакомом языке.
Феликс вряд ли видел меня сейчас, когда я сидела далеко от сцены – у бара, где свет был еще более приглушенным. Но я была уверена на миллион процентов, что эту песню он поет для меня. В душе буйным цветом разрастался комок самых разных чувств: от восторга и непонятной грусти до умиротворения и благодарности. Когда прозвучал последний аккорд песни, я выдохнула и положила телефон на колени – до этого я не замечала, как сильно сжимала его в руке.
– Желаете еще чего-нибудь? – бармен приветливо улыбнулся.
– Нет, спасибо.
Я отодвинула пустую чашку из-под кофе и на негнущихся ногах направилась ближе к сцене. Мне вдруг кровь из носу стало необходимо находиться рядом с группой, чтобы «впитать в себя» остальные песни.
С группой или Феликсом?