сейчас же, – поморщился Лик. – Тай, он и правда помог мне с тем лосем. Ему причитается.
– Ну, раз ты так говоришь… – проворчала Тайра себе под нос.
Их разговор прервал шорох кустов. Тир каркнул и поднялся выше. Лик ощетинился, вместе с ним оскалилась сестра. Их носов достиг незнакомый запах – запах чужого волка.
А потом перед ними выскочил зверь с серебристо-серой шкурой и светлыми отметинами на морде.
Лик даже растерялся.
Чужаком оказалась волчица. Увидев Лика и Тайру, она застыла, как вкопанная, и ее когти впились в землю. Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга; удивление в желтых глазах незнакомки сменилось паникой, и она попятилась обратно в кусты.
– Это что еще за фокусы? – рассвирепела Тайра и обнажила клыки.
– Ба, да она ж не ваша! – отметил Тир, как будто это было не очевидно.
– И… извините… – пролепетала волчица и попятилась еще быстрее. – Я не знала… я просто… я пойду…
Когда она сорвалась с места, Лик, наконец, опомнился. И рявкнул Тайре:
– Уведи стаю!
– А ты?
– А я за ней. Кто-то же должен вразумить эту дуреху.
Глава 6. Митьяна
Известно, что человеческое тело состоит из примерно 206 костей, это число может колебаться на незначительную величину. Тогда как у волка насчитывается около 320 костей. Это наталкивает на мысль, что при трансформации волколюда из зверя в человека некоторые кости срастаются, а при обратном процессе ломаются. Доподлинно это не известно, так как процесс трансформации зверолюдов, все еще не изучен до конца.
С того злополучного похода в лес прошло уже два дня. Рана на руке Митьяны зажила, причем, на ее взгляд, неестественно быстро. Травницу это пугало не меньше, чем сам укус.
Прошлым летом пастуха Сарана, отца Пилара и Келара, укусил волколюд. Мужчина подумал, что волк хочет отбить у него скот и набросился с палкой, не обратив внимания на испуганный скулеж собаки. Волк рассвирепел и вцепился ему в руку. Между кланом и деревней чуть не вспыхнула война, некоторые всерьез опасались повторения трагедии трехсотлетней давности, и, чтобы предотвратить ее, понадобилось несколько дней переговоров.
Первое время Саран чувствовал себя нормально. Укус практически зажил, пастух снова начал работать. А потом с ним стало твориться нечто странное. Он жаловался на головную боль, потом – на голос в своей голове. В конце концов он стал вспыльчив, злился по любому поводу, поколачивал сыновей, а потом каялся и плакал. Жители решили, что он сошел с ума, и решили изолировать его в доме на отшибе. Но одной ночью Саран выломал дверь и сбежал в лес, а позже его тело, изуродованное клыками хищников, нашел Гидер. В тот день деревенские молились богам – кто матери-защитнице Иине, кто богу-воину Сунаду – чтобы оградили от беды и избавили их земли от зла.
Пока