как от копыт.
Мужчина выругался себе под нос и бросился во двор.
– Дядя Гидер! – испуганно заорал чей-то мальчишечий голос.
– Мы не хотели… извините… – попытался оправдаться другой.
Стук стал громче и теперь раздавался над головой Миты. Травница похолодела.
Коза.
Бросив шкатулку на стол, она побежала к лестнице на чердак. Тянущая боль во всем теле в очередной раз напомнила о прошедшей ночи. Очередное блеяние и грохот наверху заставили ее стиснуть зубы и шагнуть на нижнюю ступеньку.
Стоило ей упереть руки в пол чердака, как злость взяла верх над усталостью. Грязная коза металась из угла в угол, натыкаясь на полки и корзины, которые девушка полдня убирала. Жалкие остатки трав, которые ей удалось сберечь после погрома ночью, снова оказались на полу. На глаза мигом навернулись слезы.
– А ну, кыш оттуда! – попыталась прикрикнуть Мита на разбушевавшуюся скотину, но голос ее не послушался.
Коза продолжала скакать по тесному чердаку. За окном испуганно верещали мальчишки.
– Что за переполох? – услышала травница голос Зеры. – Вот же гадина! Эй, глупая ты морда, вылезай оттуда! Дура! Зачем полезла на Митин чердак?
Мита, наконец, подтянула ноги наверх и встала. Под руки подвернулся старый черенок от лопаты, и она замахала им на животное, пытаясь отогнать к окну, через которое оно, видать, и попало в дом.
– Уйди! Брысь, кому говорю!..
Палка прилетела козе в лоб, и та выпучила глаза. Мите пришлось отпрянуть в сторону, чтобы не напороться на ее рога. Коза навернула еще один круг по чердаку и сама выскочила через окно прямиком на крышу над крыльцом.
– Выбежала! – дружно заорали снаружи.
Как в дворе ловили козу, Мита уже не слышала. Стоило ей бросить взгляд на беспорядок, который снова царил на чердаке, как грудь защемило, а к горлу подкатил обидный ком. Столько сил – и все впустую! Можно было не рассчитывать, что жалких остатков хватит до праздника Урожая.
«Зато, – пришла в голову мысль, – теперь не придется объяснять отцу, почему осталось так мало трав».
И правда.
Мита потерла глаза, уже успевшие набрякнуть слезами. Снаружи слышалась ругань: отец отчитывал сорванцов, загнавших козу в их двор. Мальчишки рыдали и обещали больше так не делать. Зера уговаривала несносную скотину успокоиться и перестать вырываться. Травницу это даже немного насмешило.
– Ты там живая? – окликнула подругу Зера.
– Живая, – устало отозвалась она. – Но вот чердак…
– Что с ним?
– Травы… – вздохнула Мита. – От них ничего не осталось.
За окном послышалось задумчивое мычание, потом – шлепок и очередная порция мальчишечьего визга.
– Быстро домой, – велел им Гидер. – А с родителями вашими я еще поговорю.
– Не надо, дядя Гидер, – захныкали они. – Мы больше не будем.
– Вы же мужчины, – услышала Мита еще один голос – деда Казира. – Отвечать надо за свои поступки-то.
– Мы не хотели…
– Вы