заснул. Его примеру последовал и Сента, поозиравшись по сторонам, углядев границы круга и зачем-то подвинувшись ближе к Гриве.
Перепела тихо кудахтали и бродили с места на место в поисках пищи. Их было много – около пятнадцати птиц. Пёстрые тушки то скрывались в траве, то снова появлялись. Хас с трудом отыскивал их и брал на прицел. Выбрать какую-то одну из птиц получалось плохо. Они постоянно перемещались, иногда взлетая и отходя от схоронившегося в кустах охотника всё дальше и дальше. Место он выбрал крайне неудачно. Самое лёгкое его движение вызывало шорох сухих листьев, и птицы настороженно поднимали головы, озираясь.
Стрела наконец-то нашла себе цель и с тихим шелестом сорвалась с тетивы. Короткий полёт, и на поляне затрепыхалась одна из птиц покрупнее. Остальные сразу бросились врассыпную, кто, взлетая, кто, просто прячась в дальних кустах. Хас успел снова натянуть тетиву и достать ещё одного перепела в полёте.
Хас с треском и множеством мелких сухих листочков, застрявших в рукавах и волосах, выбрался из кустов. Аккуратно подойдя к упавшим перепелам и удостоверившись, что они мертвы, он поднял тушки и, оглянувшись, счёл полянку, на которую перепела вряд ли захотят вернуться в ближайшее время, отлично подходящей для стоянки. Отойдя немного и найдя место, свободное от птичьего помёта, он положил на траву птиц, лук и вещи и принялся рыскать по округе, ища подходящие ветки для костра.
Скоро хвороста было достаточно, и полянку озарило пламя, дымок от которого потянулся вверх, почти не сносимый ветром. Через какое-то время, показавшееся Хасу очень долгим, перепела были ощипаны, костёр прогорел, и под его горячими углями устроился будущий ужин.
Хас устало вытянулся на ковре из сухой жёсткой травы, положив под голову руки и вглядываясь в высь. Там медленно проплывали белёсые облака. Они утекали вдаль, почти не меняя очертаний. Ветер был слишком тихим, чтобы переписывать картину небес каждое мгновение, а здесь, на земле, его почти не ощущалось. Что Хасу нравилось. Солнечные лучи теперь ощутимо пекли, согревая ослабленное долгой, оставшейся где-то в глубине лёгких болезнью тело. Кашель постепенно сошёл на нет, но любая новая простуда могла разбередить его.
Хас слегка повернул голову. Шея уже начал затекать от долгого лежания. Взгляд упал на высившиеся неподалёку деревья. Тонкие и острые, словно старающиеся подтянуться как можно ближе к небу.
В его деревне таких деревьев никогда не было, и сейчас они вызвали только новую порцию усталости от дальнего и долгого путешествия. Хас привык к развесистым дубам и широколистным клёнам, которые всегда окружали его поселение и норовили прорасти на пастбище или даже в полях. И всё новые и новые места, совершенно непохожие на его дом, утомляли.
Поиски тянулись медленно и напряжённо. Он начал часто терять след. Даже амулет не помогал. Иногда оставалось только брести вслепую, не чувствуя ни малейших следов магии. Хас до сих пор не понял, какова конечная цель неизвестного мага. И хуже всего то, что называть мага «неизвестным» приходилось