Лорена, глядя на Роберто смеющимися глазами.
Роберто смутился и снова повернулся к Дженти.
– Теперь покажете ваше замечательное кафе, синьор Дженти?
– Вы с нами? – спросил скрипач девушку, поднимая, наконец, взгляд.
– А можно? Я с удовольствием! Я впервые в Неаполе и ещё ничего не видела.
– Ну-у, это легко поправимо, – придал своему голосу энтузиазма большой знаток города Роберто, совершенно не представляя себе, что делать дальше в этом направлении… равно как и в каком-либо другом.
Они втроём направились к двери зала, и в заунывной мелодии дня, фоном звучавшей в подсознании Роберто, запиликали игривые нотки большой флейты, что немедленно придало его походке упругости, движениям рук – раскованности, а глазам – блеска.
– Слушаю тебя, сын мой, – сказал голос из-за перегородки, когда Роберто встал на колени в конфессионале21 церкви Санта Кьяра, куда он пришёл для исповеди через несколько дней.
– Отче, я работаю с оркестром и, каюсь, мне трудно относиться с любовью к тем, кто плохо репетирует, не старается, фальшивит, не учит партии и не хочет совершенствоваться. Но из-за этого я и сам на себя злюсь. Злюсь, что не могу достичь желаемого результата, и что не умею преодолеть вялость музыкантов, воодушевить их.
– Ты испытываешь гнев?
– Ну… не бурный гнев. Раздражение. Я стараюсь его не показывать, но, наверное, меня выдает лицо.
– Гнев – это тяжелый грех, раздражение – это маленький гнев, значит и грех обыденный, – скучающим тоном произнес священник за перегородкой, – это всё?
– Нет. Ещё к нам в оркестр недавно приехала новая флейтистка, и она мне сразу очень понравилась… но… боюсь, что причиной этого является не её душа, о которой я пока ничего не знаю, а её облик – у неё такие потрясающие смеющиеся глаза, и такая грудь, а если бы вы видели её стройные…
– Постой, сын мой, не нужно таких подробностей! Скажи, в чём твой грех. Мужчина не может не любоваться женщиной, а если ты не женат, и она не замужем, ничего плохого здесь нет.
– Но, когда она теперь передо мной сидит на репетиции оркестра, я думаю больше о ней, чем о музыке. Точнее, я думаю о музыке совсем по-другому.
– Так это мешает тебе или помогает?
– И мешает, и помогает… не знаю. Мне, наверное, хочется ей понравиться, а для этого я должен проявить себя как дирижёр. А для этого я должен добиться правильного звучания оркестра. А для этого должен убедить всех до одного играть правильно и с энтузиазмом, а для этого… я должен быть спокойным и авторитетным, а не влюблённым и сумасбродным, а для этого… я не знаю…
– Сын мой, когда человек влюбляется и чувствует себя окрылённым, то у него часто всё получается гораздо лучше, чем в спокойном состоянии. Если у тебя не возникает греховных мыслей, отвращающих тебя от пути добра, если ты не стал больше лениться, раздражаться, желать зла тем, кто не соответствует твоим представлениям