когда же это ты и где был таким представителем? – с неподдельным любопытством спросил Анатолий.
– На полевых работах в лесоустроительной экспедиции был представителем славного города Ленинграда. Знаете, на ленинградцев всюду как-то по-особенному смотрят. По-особенному, с теплотой, с уважением к нам относятся. Мне даже неловко было иногда от этого. Словно не родители меня родили тут, а я сам подвиг совершил, в Ленинграде родившись.
– Хватит предисловий! – шутливо отрезал Анатолий. – Рассказывай, представитель, что ты там натворил.
Настю явно интересовала только тема любви и всяких нежностей.
– Ой, влюбился там, что ли? Поматросил, значит, и бросил. А Ларисе письма писал…
– Нет! Какая любовь? Кто про что, а вшивый про баню. Я там за один день дважды не только сам опозорился, но и культурной столице подгадил.
– Интересно… – в один голос произнесли супруги.
– А вот если не будете перебивать, расскажу, раз уж сам заикнулся. Дело было в конце июня. Мы уже тогда обжились в посёлке, работа наладилась, и всё шло как по маслу. Но тут моя машинка капризничать начала. Не заводится, окаянная, хоть ты тресни. Все штабные разбрелись кто куда, а я полез под капот…
– А что вы там делали? Лес сажали? – перебила меня Настя.
– Я же просил не перебивать! Какой лес? Вот уж действительно, как шутили у нас инженеры, если приехал из города в какую-нибудь глушь человек с лопатой, то обязательно или лес сажать, или нефть искать. Лесоустроители… ну, чтобы покороче и поясней, изучают, что в лесу растёт и что с этим делать. Ну вот, сбила меня, и я нить потерял. На чём я…
– Ты под капот полез, – любезно, но с некоторой язвинкой подсказал Анатолий.
– Да! Полез я под капот причину капризов двигателя искать, и тут окликает меня мужчина лет сорока. Солидный мужчина. Вид как у научного работника высокого полёта: гладко выбрит, костюм «тройка», белая рубашка, галстук, ботинки начищены. Поздоровался, представился корреспондентом районной газеты «Родные просторы». Ни имени, ни отчества, ни фамилии не назвал. Сказал, что хочет написать о нашей экспедиции, её целях и о наших впечатлениях от природы края и местных людей. А я что? Сказал, что я простой шофёр и если начну давать интервью, то нагорожу такого, что потом не разгрести. Посмеялись. Он спросил, читаем ли мы их газету, и тут же сам начал её… не то чтобы хаять, а принижать и унижать. И маленькая, мол, она, и умного в ней мало, и проблемы мелки, и нам ли, ленинградцам, привыкшим к масштабной, настоящей прессе, этого не видеть. Газетёнка-то действительно куцая. Места свободного много. Очевидно, что материала не хватает. Проблемы на уровне «в краеведческом музее крыша протекла», а весь юмор – слегка изменённые шутки из «Крокодила» да из Литературной газеты. Мне бы газету похвалить за интересные местные новости или промолчать. Нет! Я… грудь вперёд, руки, как говорится, в боки и… да, мол, газетка куцая, и умного мало, и так далее. Ну, в общем, он свою газету вежливо пожурил, а я её по-хамски пнул.
– И