на седьмой этаж пешком.
– Кстати, ты не забыл имена моих родителей?
– Я даже и отчества помню: Лев Трофимович и Елена Павловна. А что будет, если я им не понравлюсь?
– Этого тебе уже не удастся сделать. Я читала им выдержки из твоих писем, и они уже заранее в тебя влюблены.
– Тогда тем более ходить не надо! Зачем разочаровывать людей?
– Милый мой Андрюшечка…
– Ой, не называй меня так слащаво.
– Хорошо, Андрей Львович, не буду. Хочу только сказать, что теперь знаю, что с тобой делать, когда ты меня не слушаешься. Знаешь, куда я тебя отправлю?
– Куда?
Она легонько наклонила мою голову к себе и, обдав меня своим дыханием, шепнула:
– В рюмочную.
Мы обнялись, и наши лица были близко-близко друг от друга. Ещё одно мгновение – и мы бы впервые поцеловались, но… на ближайшей лестничной площадке хлопнула дверь, и мы испуганно отпрянули друг от друга. Потом я вынимаю из газетного свёртка предназначенные для будущей тёщи цветы и с пафосом произношу:
– Ни за что и никогда! Пошли скорей к твоим влюблённым в меня родителям!
А дальше всё было, как обычно. Мы вошли в квартиру, познакомились. Через несколько минут освоились и разговорились. Я рассказывал о своей работе в экспедиции, а мне рассказывали о детстве Ларисы, родственниках в Малой Вишере и планах на лето. Потом сели пить чай с домашними пирогами, и оказалось, что за столом только я пил чай без сахара. И тогда я поднял свою чашку с чаем и сказал тост: «Пусть это будет самым большим разногласием между нами». И все смеялись, и обсуждали вкус чая с сахаром и без сахара, и хвалили пироги.
Время пролетело незаметно. Мы с Ларисой прощаемся с хозяевами, и выходим на улицу. Ещё светло. Я предлагаю прогуляться до площади Мужества пешком, но она жалуется на усталость, и мы садимся в полупустой трамвай. Лариса молча смотрит в окно, а я ни с того ни с сего спрашиваю:
– А как лучше? Сначала купить утюг, подушки, чашки, ложки, плошки, а потом уже жениться, или наоборот: сначала пожениться, а потом уже вместе обустраиваться и покупать утюг, ложки, плошки. Ты за какой вариант?
– За какой и ты, за второй, – не глядя на меня и как-то безразлично говорит Лариса.
Меня удивил этот тон. Что случилось? Словно и не Лариса сидит сейчас рядом со мной. А она, помолчав немного, вдруг повернулась ко мне и тихо говорит:
– Знаешь, мне кажется, что тебе не двадцать три года. Ты гораздо старше.
Ах, Чайка, Чайка! Как тонко чувствуешь ты погоду! Мне нужно защитить тебя от бурь.
Так закончилась мечта вторая.
22 февраля – день рождения Анатолия Чаева, семье которого я и обязан знакомством с Чайкой.
Поздравить старого друга с днём рождения – приятная традиция. Тем более что видимся теперь редко и этот день – отличный повод встретится. Вот я и поехал.
Выпивали, закусывали, вспоминали. Я рассказал им о нахлынувших на меня воспоминаниях. Не всё, конечно, рассказал, а только то, что Лариса (для меня Чайка) мне приснилась и что это меня взволновало. Хотел узнать дату смерти и где находится