в повисшую паузу.
Смолотив все, что было на тарелке, я пожелал всем спокойной ночи и отправился спать. Голова полна разных мыслей и переживаний. Это был, наверное, самый длинный день в моей жизни, и мне казалось, что от волнения я вообще не смогу заснуть. Но отрубился сразу, как только опустил голову на подушку.
Глава 2. Пробуждение
Проснулся я оттого, что кто-то шевелится у меня в ногах. Продрав глаза, увидел черно-белый меховой комок, мостящийся с края кровати, и привычным движением столкнул блохастого пса на пол. Он громко брякнулся, недовольно поскулив, и побрел на кухню, не предпринимая попыток залезть обратно. Давно он так не делал, надо проверить металлическую сетку возле его конуры, может, прокопал яму и убежал ко мне, как это раньше частенько бывало. Хотя старый вроде для таких подвигов. Наверное, просто соскучился, я давно к нему не заходил из-за выпускных и вступительных экзаменов. А раньше, помню, ни на шаг от меня не отставал, как с утра выходили с ним из дома, так целый день по буграм и садам лазали. Закадычный мой дружбан, дворняга по кличке Фунтик, при рождении весил около 400 граммов с небольшим, и отец при оглашении веса «новорожденного» объявил: ровно фунт, так и кличка прилепилась. Еще немного повалявшись, я все же принял волевое решение вставать и идти умываться. Сколько себя помню, утренний подъем с кровати был сравним для меня с подвигом шахтеров или каторжан, работающих на плантациях. Я мог обменять в своих мыслях ранние подъемы на что угодно, только бы еще немного поспать, ну или хотя бы поваляться в теплой постели. Но сегодня – вперед, на подвиг! И я, резко откинув одеяло и вогнав ноги в тапки, пошел в ванную комнату. Утренний моцион всегда начинался одинаково: подойдя к зеркалу, я выяснял, кто же там сегодня на меня посмотрит? И после этого с задумчивым лицом включал кран. Дальше обычный «тормозной путь товарного поезда», длящийся не менее десяти минут, а именно: посмотреть на льющуюся воду (так ли она льется или не так), потом попробовать вспомнить, зачем все же я здесь, и начать чистить зубы.
Но в то раннее утро все пошло, мягко говоря, не по плану. Стандартное закончилось уже на зеркале. Отражение напугало меня так, что я аж вскрикнул. От такой неожиданности пришлось зажмуриться и только потом еще раз посмотреть в зеркало. Озорной взгляд, острый нос, уши торчком – на меня смотрело лицо с детской фотографии времен начальной школы. Ноги перестали слушаться, и чтобы не упасть, сел на край ванны. Не знаю, для чего, зажал себе рот ладонью и стал сжимать сильнее и сильнее, пока не почувствовал боль. Что же я наделал! Так не бывает! Испортил все! Начал обзывать себя разными словами и бить ладонями по голове… Может, сплю? Да нет, точно не сплю. А-а-а! Я что – опять маленький? Обняв себя за плечи руками, сполз на коврик у ванной. Маленький, это точно. Сколько так просидел, не помню. Кроме жалости к самому себе, другого чувства не возникало. Что же теперь делать? Как быть? Что скажу родителям, меня же отругают и… А что «и»? Никто же ничего не знает, кроме меня. Или знает? Так, спокойно. Надо умыться и выходить, как будто ничего не изменилось, и все будет