уверена, ты будешь скучать, – улыбнулась Ева. – Прощай.
И она ушла. Навсегда. Для нее не было смысла оставлять его визитку, но она ее сберегла. В память о встрече, которая заставила ее наконец-то прослезиться. Слова, сказанные ему на прощание, были адресованы ей самой. Ева заранее знала, что будет скучать по этому мужчине, чьи поступки были ее давнейшим мечтанием.
Мирон сидел в машине, смотря вслед девушке, которая так просто ушла, вскружив ему голову парочкой слов. Он улыбался, чувствуя, что это еще не конец.
Глава 6
Ева зашла в квартиру и снова ощутила горечь. Глеб, который нежился под теплым одеялом, даже не подозревал, что его девушку мог подвозить какой-то мужчина. Он думал, что эта стервозная гарпия может только отталкивать людей своей наглостью и чрезмерной самовлюбленностью, поэтому сладко утопал во снах, считая себя пострадавшим.
Она сняла с себя куртку, пропахнувшую табаком и древесными нотами автомобиля Мирона. Она поднесла ее к носу и вдохнула полной грудью, пытаясь задержать последнее воспоминание о приключениях, связанных с ним.
– Что ты делаешь? – спросонья спросил Глеб, смотря на то, как Ева обнюхивает свою куртку.
– Вкусно пахнет, – тихо ответила она. – Хочешь? – она с улыбкой протянула ему кожаную куртку.
– Чертова наркоманка! – он встал с кровати, как девушка двинулась на него.
Глеб сделал шаг назад, видя мерцающие частички гнева в глазах Евы. Он боялся. Ее злость одурманивала с силой падающего метеорита, и он прекрасно знал, какие последствия могут нести за собой ее нестабильное поведение и наплевательское отношение.
– Следи за языком, – она подняла нос, поставив своего собеседника ниже себя.
Они были с Глебом примерно одного роста, что часто ее напрягало. Тревожило также и то, что он совершенно отказывался заниматься спортом, ведь форма была потеряна уже очень давно. Появился живот, свойственный мужчинам за полтинник, но никак не молодому парню. Столько раз она предлагала ему пойти в зал вместе. Ей хотелось поддерживать его, ценить, но каждый раз она натыкалась на противостояние и заученный ответ: «У меня нет проблем». А проблемы были. Причем их было видно всем, кроме него самого. Ева никогда не чувствовала себя с ним в безопасности. Напротив, ей казалось, что если они будут идти по улице, освещенной ночным фонарем, и к ним кто-нибудь решит подойти, на его защиту встанет она. Только она будет отстаивать границы, доходя до словесной перепалки или, не дай бог, до рукоприкладства. Глеб был труслив, что частенько отрицал. Но Ева выжимала его, как апельсины в соковыжималке, говоря ему в лицо о его боязливости, колебании и отсутствии храбрости. Ее прямолинейность делала из него отбивную, чем нельзя гордиться. Но так она отыгрывалась за свою потерянную радость, за опущенные руки и за пустоту, обретенную в ореоле безвозмездного бытия.
– Это ты мне говоришь?! Мне следить за языком?! Это ты постоянно кричишь, оскорбляешь, кидаешься на меня, словно я испортил тебе всю жизнь!