Лариска давно привыкла читать внимательно всё, что попадало ей в руки. А в девяностых в следователи, казалось, брали всех, кто умел писать. Правда, неграмотно. Так ведь этому в школе учат. А кто там учился-то? Ну, смех смехом, а сколько пришло из развалившейся в те времена Армии. Вот кого на порог нельзя было пускать не только в так называемую «ментовку», а уж тем более, в следствие. «Как же! Тебя не спросили!» Повалили вертолётчики и замполиты, танкисты и артиллеристы. Поговаривали, что был и какой-то артист балета, то ли неудачно прыгнувший, то ли неудачно взваливший на себя партнёршу, в результате чего получил травму ноги, после операции которой, танцевать уже не смог. Ну, а следователем-то самое оно. Там же ни танцевать¸ ни воевать не нужно. Ума-то¸ собственно, никакого тоже не надо. Пиши себе и пиши, бланки раздадут. Так вот. Кто-то поступил на заочное отделение юрфака, кто-то не понятно куда, но к работе приступили незамедлительно. Это вам не раньше – пока диплом с высшим юридическим образованием не получите, не приходите. А сколько таких случаев было! Но, пришли иные времена…Становилось страшновато.
Однажды, ввалившись в кабинет (разумеется, самая первая), раскрыв и поставив зонт, чтобы стекла вода, Лариска безрадостно посмотрела в большое грязное после осенней и зимней непогоды окно и даже подошла к нему, её-то стол был ближе к двери, так что всей «прелести» расхлябанного полуразрушенного двора жилого дома, примыкавшего к Управлению, не разглядеть. Тем более окно было высоко (потолки высокие). Состояние безнадёжной грусти, как говорится, требовалось усилить. По стёклам так и лились потоки воды. Стоял «распрекрасный» март. Дождь заканчиваться не собирался, солнце порадовать своим присутствием тоже. Впереди ожидал какой-то безрадостный, а уж если точнее, нудный день. А вот, как бы не так! Лариска, в ожидании совещания, выволокла из нижней части сейфа (у них с Ольгой был один на двоих) стопку своих дел, которую собиралась прочитать, и уселась за свой стол. Вскоре пришла Наташа, традиционно поинтересовавшись: «А Ольги ещё нет?», получив традиционный ответ – «Конечно нет». Они уже собирались выходить на совещание, как влетела всё же успевшая Ольга, которая бросив сумку, зонт и пальто одновременно, выскочила вслед за ними из кабинета с округлёнными горящими глазами. Лариска уже понимала что по возвращении их ждёт эмоциональный рассказ о вчерашнем вечернем спотыкании о портфель Илюхи – старшего сына и каком-то плохом выполнении им домашнего задания, а самое главное, как они все вымотали ей нервы с утра и, разумеется, о крошках на кухонном столе, которые кроме неё никто аккуратно (да хоть как-нибудь) убрать не может¸ а вот вроде все с руками. Опять же радости никакой. С завидной периодичностью такие рассказы с присущей им основной нитью повторялись. Такова жизнь. Было как-то совсем уныло. Совещание прошло быстро, Лариска практически ничего не слушала, так как к ней претензий не было, и они поплелись восвояси пить чай, ну и работать, само собой. Прихлёбывая из чашки, запихнув за щёку карамельку, Лариска взяла наобум какое-то