неказистая? Хотя, наверное, и не хуже, чем тысячи других по всему миру, и гораздо лучше, чем, вообще, отсутствие школ.
Из всех зданий в государстве школы должны быть самыми красивыми. Строить и содержать их следует лучше, чем банки, потому что в них заключено гораздо большее богатство. Но и здания – дело второстепенное, по сравнению с педагогами и учителями. Это они дают стране материальный и духовный потенциал, получая, при этом, – копейки. Господи! Что это за мир?! Если в цивилизованном обществе сутенёры, певички, жокеи получают в 100, 200 и более раз, чем преподаватели, значит этой цивилизации рано или поздно – придёт конец.
Нехватку образования наверстать, гораздо, труднее, чем нехватку «Альбатросов», касок, «Фантомов». Нехватка людей с мозгами для управления обществом всегда была катастрофичной. Людей, у которых было бы достаточно за душой и в голове, чтобы понять жизнь в этом мире, и куда он может в итоге прийти – мало.
А желание учиться у всех разное. И не зависит оно от того, чем хочешь в дальнейшем заниматься. В конце концов, всё сводится к тому, чтобы научить людей мыслить.
Если вернусь – пойду учиться. Хотя, не уверен, что чтение великих писателей, или того, что выдумали мудрецы прошлого, помогут разрешить, хотя-бы, нынешние мои вопросы.
Если же образование не учит мыслить, то по крайней мере, должно научить человека человечности, открыть ему глаза на мир. Кровь и оттенки кожи у всех разные, но, в основе, все совершенно одинаковы. Образование должно дать понять человеку, что он – часть человечества…»
По дороге на базу едем мимо госпиталя. Прошу Рауля:
– what about the teacher, look?
Рауль уходит. Ждём. Нижняя кромка облаков ярко-розовая от заходящего солнца. Тишина. Странная…
«…У всех когда-нибудь возникает желание учиться. Появляется неуёмное желание понять и увидеть, но у большинства эту жажду изничтожают ещё в раннем детстве. Любознательность обязательно дремлет в каждом ученике, и хороший учитель может пробудить её, именно, своей преданностью делу».
Оглядываюсь назад, с тоской вижу, что во всей моей учёбе было что-то, глубоко
неправильное. И вина в этом, в основном, моя.
Все торжества, линейки и пр. начинались с тупого и бессмысленного – « юные… будьте готовы!» В большинстве своём, не понимая сути, весело драли глотки: «всегда готовы!» Нас учили читать и писать, чтить отца с матерью, поклоняться символам и вождям, но не учили, осознанно, гордиться своей нацией, единой и неделимой, свободе и справедливости для всех. Не учили отдаче чести флагу и стране, которую он представляет, в той мере, как этому учат с младых ногтей американцев.
«Сказки», рассказываемые в школе, ничем не подтверждались за её пределами. Именно тогда, с пионерского возраста и пошла моя учёба наперекосяк.
Проучив год алгебру с геометрией, послал их подальше. И, вообще, не считал нужным обращать внимание на то, что не представляет для меня интереса. Физика и английский давались легко, играючи, хотя,