Будешь учить хиротских воинов сражаться топорами и тесаками?
– Раньше я учил наших соплеменников защищаться от них. Но король-колдун решил создать настоящую армию, как у летерийцев. Наши воины должны уметь сражаться любым оружием, но у каждого отряда будет свое основное. Прежде я был главным оружейником хиротов. Теперь Ханнан Мосаг сделал меня главным оружейником всех тисте эдур.
– И ты возглавишь новую армию?
– Если грянет война, то да. Поведу наши отряды в бой.
– Великая честь для рода Сенгаров, – сказал Рулад.
В его словах уже не было ни былого восторга, ни прежней горячности.
«Это нам награда за Кашанскую впадину», – невольно подумал Трулль, глядя на младшего брата.
– Бинадас вернулся на рассвете, – сообщил Фэр. – Один день отдохнет. А потом – выступаем.
Трулль кивнул.
– Сюда движется летерийский торговый караван, – добавил Рулад. – Бинадас встретил их по дороге. Аквитором у них Серена Педак. С ними идет Халл Беддикт.
Халл Беддикт. Бывший летерийский страж-посланник, который предал нереков, тартеналей и фарэдов. Что ему здесь понадобилось? Трулль знал, что не все летерийцы одинаковы. Несхожесть взглядов выливалась в ожесточенные стычки. В летерийских городах предательство считалось обычным делом. Если слухи верны, то изменники водились там даже в королевском дворце. Вот и этот торговец, что возглавляет караван, наверняка будет говорить не от лица своего правителя, а от имени тех, кто его нанял и заплатил ему. Серена Педак, как и полагается аквитору, своего мнения не раскроет и в чужие суждения вмешиваться не станет. Более ничего о ней Трулль сказать не мог; всякий раз, когда эта женщина появлялась в их деревне, сам он отсутствовал. Ну а бывший страж-посланник, говорят, неподкупен. Был ли он таким всегда, или же это предательство собственного короля так на него повлияло? Да кто же его знает.
Трулль смотрел, как рабы заносили оружие в полутемный арсенал.
Такое чувство, что даже его родные братья в чем-то изменились. Между ними как будто пролегли невидимые тени, и от дуновения ветра эти тени гудят наподобие туго натянутых веревок. В кровь братьев проникла Тьма. Ох, все это отнюдь не на пользу грядущему походу. Как бы чего не вышло.
«Опять я тревожусь на пустом месте. Не умею смотреть дальше своего носа или же вижу все не так, как есть. И виноват только я один. Вина укоренилась во мне, как ядовитое семя. Нужно помнить об этом и следить за собой. Напридумывал невесть чего про Рулада и Майену. А ложные мысли ведут к ложным поступкам, и их ядовитый источник не иссякает…»
– Бинадас говорил, что этот торговец, Бурук, везет нам летерийское железо, – сказал Рулад, прерывая раздумья Трулля. – Железо нам не помешает. А летерийцы и впрямь глупцы.
– Нет, они не глупцы, – возразил Фэр. – Им просто все равно. Сегодня им выгодно продавать нам железо, а завтра – развязать с нами войну.
– Или отправиться бить наших тюленей, – добавил Трулль. – У летерийцев