– любящим, нежным, великодушным.
Гесиона пробуждала в нем лучшие качества его души, и царь буквально таял, позволяя дочке больше, чем всем остальным детям. Она была старшей из трех его дочерей и самой любимой.
Гесиона пошла в мать и была писаной красавицей – ее безупречная красота вселяла в Лаомедонта уверенность, что это совершенство послано богами – иначе откуда взяться столь изящным формам, такой удивительной грации и поразительной прелести, что, казалось, зримо исходит от нее?
Сестры отчаянно ревновали Гесиону к отцу – еще бы, ей все лучшее достается. Толстушка Килла и рыженькая Астиоха безнадежно проигрывали старшей сестре: жиденькие косички двенадцатилетней девочки не обещали со временем превратиться хотя бы в подобие тяжелых светлых локонов Гесионы, а узкий лобик и маленькие серые глазки не шли ни в какое сравнение с большими выразительными глазами сестры. Разве что цвет их совпадал. Впрочем, Килла была еще мала, и можно было надеяться, что со временем она станет хорошенькой.
Младшая сестренка, вся усыпанная веснушками, рыженькая, подвижная девочка со вздернутым носиком и нежной линией рта была забавна и мила как всякий ребенок, выросший в достатке – ей шел десятый год – она по детски обижалась на сестру, интуитивно чувствуя, что отец любит Гесиону больше. Девочки то ссорились, то мирились, но неизменно внимательно и нежно относились к самому младшему члену семьи – пятилетнему малышу Подарку – общему любимчику и баловню. Целыми днями сестры вертели его как живую куклу, так, что матери порою приходилось вмешиваться в этот своеобразный процесс воспитания.
– Сделаете из него девчонку. – ругалась Стримона.
– Ну что ты, мамочка. Посмотри какой он хорошенький.
– Мы поиграем еще чуточку, ладно?
И мать сдавалась. У нее и так хватало забот.
Старшие четверо сыновей, все погодки, друг за другом заканчивали гимнасий, и все как один увлекались воинской службой. Ее дети целыми днями размахивали мечами, стреляли из лука, сломя голову мчались по равнине на тех самых бессмертных конях, вырученных когда-то за Ганимеда. Хоть бы один заинтересовался торговлей или строительством. Так ведь нет – тянет их сложить свои головы почем зря. Ее сердце тревожно сжималось от неясных, но страшных предчувствий.
6. Окончательный расчет
Наступил день, когда последний камень троянских укреплений занял свое место в верхнем ряду западной стены. Эак, наконец-то вытер капли пота со лба и радостно зашвырнул мастерок в ближайшие кусты.
– Все. Конец работе.
Его радостно поддержали с земли.
– Ура – вовсю горланили боги. – Спускайся скорее.
Они подхватили Эака и принялись быстро разбирать шаткие подмости.
– А здорово у нас получилось – не без гордости произнес Аполлон. – Этот пройдоха троянский царь, конечно же, не сможет оценить наш труд по достоинству. Очень жаль.
– Будем надеяться, что за него это сделают его подданные.