никак не мог. То есть этот год я должен был там пахать. Второму, этому, дали… Просто какой-то условный срок, причём тоже небольшой, в районе года. Исправработы считались наказанием менее тяжким, а ему условно. Ну и я стал прикован к ММЗ «Рассвет». Там ничего интересного не происходило, кроме одного – вместо того, чтобы точить заготовки, я периодически с товарищем… Мы нашли лаз на крышу – курили там и загорали. Никто не знал про этот лаз и мастер никогда меня не мог найти, а я всё время придумывал какие-то отмазки. Мне было совершенно плевать, потому что пятнадцать процентов у меня всё равно отбирали. Потом вечером мне нужно было ходить в шарагу. Она находилась где-то на Краснопресненской. Один раз я туда зашёл. Я понял, что это заведение примерно похоже на туалет после дискотеки в ДК ГУВД… Это вам не фильм «Большая перемена», это просто… Пьяные люди, курящие в коридорах, ругающиеся матом, целующиеся, дерущиеся – это школьники. Лет по тридцать – чуть больше, чуть меньше. Я подумал, что знаний здесь всё равно не получу, пошептался со старшеклассниками, они говорят: «А! За пузырь всё решим». В общем, в шарагу я не ходил. Как такового, образования за девятый и десятый класс у меня нет. Я даже не знаю, что проходят в этих классах и какие там есть предметы.
Володя сделал очередную паузу, попив воды, и с новыми силами продолжил:
– Тут же ещё надо рассказать романтическую историю. Историю моей первой любви, потому как она шла параллельно всему этому, но родилась она гораздо раньше. Мой папа работал в «Минмонтажспецстрое» – это, кстати, организация, которая занималась пуско-наладкой точек для запуска баллистических ракет. А папа уже сварщиком не работал. Его по причине травмы перевели со сварных работ на административно-хозяйственные должности. Он был… Что-то типа снабженца. И тут на лето ему предложили поехать директором пансионата. А пансионат находился в Крыму, в Казантипском заливе. И вот, представляете? Казантип, поселок Мысовое, а в нём пансионат. Я до сих пор не знаю, чем отличается пансионат от санатория. Прямо на берегу моря такие деревянные домики, в которых проживают люди, получившие путёвки. Их кормят три раза в день в общей столовой, они ни фига не делают, видимо, пьют, играют в карты и купаются в море – в общем, отдыхают.
– А в санатории их ещё и лечат от всего этого, – пошутил Авдеев.
– Поэтому папу только на пансионат могли поставить, – тоже отшутился Довганик. – И папа говорит: «Поехали», а мы, естественно, согласны. Мы – это я с моим другом Димой. Покупают нам билеты, и мы едем на Казантип. Это Азовское море. Это песчаная коса – Стрелка… или Ленинская Стрелка… Посёлок Мысовое, потому что он находился прям на мысу этой Стрелки. Дальше был небольшой порт, какие-то кораблики рыболовецкие швартовались, а ещё дальше начинались такие скалы, скалы, скалы, поросшие лишайниками. Если уйти в скалы далеко, то можно было найти красивые такие бухты. И я, как натура, любившая поливать грибочки, был заворожён этим видом. Но там тоже ничего особо интересного не происходило. Единственное, меня местные научили…