ближе к вечеру. Лес. Холодно. Темно. Идёт дождь. В этой полупоставленной палатке кто-то лежит. Причём лежат так, как если бы автоматной очередью всех положили – вот так примерно люди лежали. Я поднялся, естественно, изрыгнул из себя остатки ерша. Кто-то ещё встал. Наступили в какой-то майонез – в общем, жуть полная. Просто картина полного ужаса! А идти до станции прилично было – километр, может, даже два. Причём идти через железнодорожный мост, через насыпь, через реку Дубна. Как дошли? Меня не отпускало до того момента, пока меня более крепкие (или менее выпившие) друзья не поставили просто к двери, нажали на звонок и убежали. Открыла дверь мама, я упал. Она ничего не сказала. У нас была собака, московская сторожевая. У этой собачки, доброй, был строгий ошейник, в котором во внутренней части были зубья. Мама вывернула этот ошейник зубьями наверх и отфигачила меня по всем местам, куда попадала. Но протрезветь мне это не помогло. Вот такое было приключение…
– И этим воспитательная работа ограничилась? Ошейником? – Авдеев укоризненно посмотрел на Довганика, как будто обращаясь даже не к нему, а к его родителям. – А положительный эффект какой-то был от этой процедуры?
– Только ошейником. Больше ничего… А эффект? Да не было никакого эффекта. Ну и, в общем-то, продолжалось всё такого плана. И всегда во мне, опять-таки повторяюсь, боролись два человека. В принципе, учился неплохо, не обижал девочек, но во всяких таких проделках участвовал постоянно. За компанию ходил в ДК ГУВД[13] на дискотеки. А дискотеки там посещали только с одной целью – нужно было кому-нибудь обязательно набить морду. И ходили туда только за этим. Потом все окончили восьмой класс. Тогда была десятилетка, но ни о каком девятом для меня речь, конечно, не шла. Хотя по успеваемости я в общем-то мог бы. И опять-таки, все друзья-товарищи решили поступать в ПТУ № 40 на металлообработчиков. Откуда они взяли эту идею? Почему именно на металлообработчиков? По-моему, их туда, дураков, водили на экскурсию, а меня не водили, и они просто больше другого адреса не знали. Тем более, это было относительно неблизко от нас. Не другой конец Москвы, но тем не менее. Хотя я-то собирался в техникум, потому что занимался боксом в «Трудовых резервах». Я тогда побывал на дне открытых дверей в Нагатино – там техникум и рядом 101-е ПТУ – речников готовили. Только в техникуме готовили лоцманов и капитанов, или каких-то механиков, а в ПТУ – матросов. И вот на этом дне открытых дверей все пошли в спортзал. Я с собой взял форму, подошёл к тренеру и сказал, что я тоже занимаюсь. Он говорит: «А где?» – Я говорю, там-то, там-то. Он: «А у кого?» – Я: «У этого, этого». Он: «О! Всё, парень, считай, ты зачислен». И я фактически – ну да, ездить в Нагатино далеко было – но я уже одной ногой там был, из-за того, что занимался боксом в «Трудовых резервах». Я уже мог быть в техникуме. То есть на ступень выше по образованию. Но мозгов же не было напрочь! Нет, все идем в 40-е – «Вован, а ты с нами?» – «Конечно, я с вами!» – Приходим, естественно, всех туда зачисляют. А это фрезеровщики и токари