источил до бессмертья дёсна,
и не поможет резины капа,
но верю в то, что река найдётся,
что будет в глотку бальзамом капать.
И весь я в этом умру бальзаме,
и утону весь под гадкой щукой
с такими ангельскими глазами,
как будто тайну свою нащупал.
«Я ночь создаю…»
Я ночь создаю
занавеской под утро:
вот сквозь неё
и теплынью подуло –
слишком прилипчивой,
слишком дневной…
Значит, не ночь! Значит, не ночь!..
«Будет наш последний дом…»
Будет наш последний дом
вымощен из капель,
переливчат и цветист,
как притоки лжи,
и такая у крыльца
надпись «не пускайте
никого и никогда!» –
век нам сторожить!
Но ещё (о том я сам
догадался после):
крыша намертво зальёт
нас, когда мы спим,
что сказать и не смогу
«друг мой, успокойся»
в затопляемый пробел
меж влюблённых спин.
«Чумовое движение – нету конца…»
Чумовое движение – нету конца, –
я об этом не знал, никому не сказал:
вместе с ним, торопя свои ноги,
ускорялся без остановки.
Но ведь видел же кто-нибудь, кроме меня,
этот адовый вихрь, скольженье огня
по поверхности шляпок и лысин, –
не один же я зоркость превысил.
Почему же молчали, заткнули все рты,
будто вместе со мною в охапку взяты,
на той самой осине висели
в ожидании скорых спасений? –
Нет ответа, – движению нету конца:
я об этом впервые, шутя, рассказал,
и с боязнью, не стать бы мне модным,
лучше сразу обратно замолкну.
«Царский потерян след…»
Царский потерян след –
мы придумаем свой:
бегаем по росе,
скоро станем росой.
Где-то в траве лежит
мантия короля:
мёртв он? – скорее, жив!
ангел? – скорее, блядь!
Строить по новой нам
надобно гарнизон, –
угрожает страна
братская – слышишь зов?
Это славянский хор,
бычий, коварный залп:
думая о плохом,
их победить нельзя.
Я молоток беру,
ты за похлёбку скорей:
смерть красна на миру –
так побежим за ней!
Пусть и потерян след
царский… – нам нужен свой! –
бегаем по росе,
скоро станем росой.
«Это бывает единственный раз…»
Это бывает единственный раз:
вижу дворы в погрустневшей рассаде, –
облако спереди, облако сзади,
и на крыльцо в тот же вечер присядет
ангелов беленькая детвора…
Это бывает единственный раз.
«Пробежимся