ответила Лелэ, усевшись к зеркалу.
Бебэ повернулся. Грим был полностью стёрт с его лица. Узнать клоуна Бебэ в этом человек с волевым подбородком, крупным носом, крупными далеко посаженными глазами в обрамлении густых ресниц и мохнатых бровей было совсем непросто.
– Главное, не будь клоуном в реальной жизни, сынок, – сказал Бебэ, глядя в глаза Шарля. – Для лицедейства есть арена. Для действующих лиц – сцена. Всё остальное – обычная жизнь, повседневность. Она может быть удивительной, если ты сам наполнишь неповторимостью каждый миг. Любуйся, влюбляйся, целуйся, наслаждайся тем, что имеешь. Живи радостно, не грусти из-за пустяков.
– Тебе легко так говорить, тебя никто не заставляет идти в кино с «красавицей» Мати-тильдой, – посетовал Шарль.
– Сынок, посмотри на это с другой стороны! – воскликнул Бебэ. – Смотри!
Он схватил под руки Лелэ, принялся её кружить, роняя табуреты, расшвыривая набросанную на полу одежду, приговаривая:
– Вы так аппетитны, булочка моя, Матильда! Я проглотить готов вас тот же час. Сейчас, сейчас, сейчас, я повяжу салфеточку на шею, налью себе стаканчик чаа-а-аю и… – Лелэ вырвалась и отбежала в сторону. Бебэ принялся наступать на неё. – Матильда, вы куда? Матильда, я скучаю… По вашим формам, по изгибу рук… – Лелэ обвила его шею и потерлась белой щекой о его щеку. Он попытался высвободиться из её объятий. – Матильда, ну зачем вы так со мной? Зачем вы так? Вот так?
– Я так веду себя из-за того, что вы – дурак! – ответила Лелэ. – Такие глупости болтают лишь шуты и клоуны, как ты.
– Ты, между прочим, тоже клоунесса, – улыбнулся Бебэ. – А маленький Бенош – ещё гибрид, хоть он уже очень знаменит, что получает приглашенья от дам почтенных, дам седых и глупых девочек смешных… Ну, ладно, шутки в сторону, что будем делать дальше?
– Дальше? – Лелэ села перед зеркалом. – Дальше начнётся жизнь без всякой фальши, без лицемерия и лжи…
– Я упаду сейчас от счастья, держи, Бенош меня, держи, – закатив глаза, воскликнул Бебэ и рухнул на руки Шарля.
Потом они отправились в дорогой магазин, выбрали для Шарля строгий тёмный костюм, рубаху, шейный платок и дорогую булавку. Глядя на себя в большое во весь рост зеркало, Шарль не мог решить, кто он: смешной клоун, мальчишка беспризорник, цирковой актер или…
– Вы – лорд, милорд, или барон? – заглянув за ширму, поинтересовалась Лелэ.
– Я… Шарль Бенош, – проговорил он, чуть приподняв подбородок. – Я – принц датский Гамлет.
– Браво! – воскликнула Лелэ. – Я так и думала. Шуты и короли – люди одного ранга, одного сословия, поэтому они всегда рядом. Король без верного шута – никто. А шут? Он – зеркало огромное, в котором все пороки становятся заметней во сто крат. Ты разве этому не рад?
– Чему? – не понял её слов Шарль.
– Тому, что ты, мой мальчик – шут. Ты – зеркало толпы, к которому идут, идут, идут, чтоб на свои пороки посмотреть… – ответила Лелэ.
– Мне