Пустое место. Вставай, чего расселся здесь? Иди, рядись в своё тряпьё, лепи свой красный нос громадный, бели лицо белилами, малюй глаза и рот, чтобы смеялся наш народ. Запомни, зря я денег не плачу. И так с лихвой с меня сегодня получили. Достаточно. Скажи Лелэ, чтоб завтра не приходила за гонораром. Не дам.
– Спокойно ночи, – проговорил Шарль и вышел. Дверь за его спиной громко хлопнула. Он улыбнулся.
– Итак, в финале нашего романа – многоточие. Посмотрим, как дальше будет развиваться действо, лицедейство. Смеяться будем после, если захотим… Ну, а глупцам поспешный смех простим.
Понедельник в цирке был выходным днём. Шарль мог делать в этот день всё, что пожелает. Он долго валялся в постели. Слышал шум за окном, позвякивание посуды, негромкие разговоры Бебэ и Лелэ, но вставать не хотел. Нежился в мягком пространстве полусна-полуяви, где всё было по-иному. Всё от рождения до сегодняшнего понедельника. Мысль о девочке Симоне заставила его открыть глаза.
– Навестите меня в пансионе мадам Ля Руж, – зазвучал в его мыслях её голосок.
– Интересно узнать, какая она, эта мадам Ля Руж, – подумал Шарль и поднялся. Он позавтракал, надел новый костюм и отправился в пансион навещать Симону Стовассер.
Дорога петляла среди зелёных холмов, на которых белыми пятнами просвечивали домики с плотно закрытыми ставнями. Безлюдье. Звенящая тишина. Даже птиц не слышно. Только звук шагов Шарля нарушает молчаливое спокойствие этих мест, тишайшее безмолвие полотна, залитого солнечным светом. Шарль уже начал подумывать о том, что девочка подшутила над ним, что никакого пансиона мадам Ля Руж не существует, что пора возвращаться назад, в привычный мир многоголосой какофонии. Но дорога резко вильнула вправо и уперлась в бронзовые, кованые ворота, за которыми находился дом. Не дом – башня, увитая плющом. Чуть поодаль невысокое строение с глубокими ночными глазами окон и открытой террасой.
Из дверей навстречу Шарлю – явление очень красивой, очень высокой дамы с громадными карими глазами в тёмной оправе ресниц на смуглом с терракотовым румянцем лице. Голос – звук виолончели:
– Добрый день, мосье. Вы приехали навестить свою кузину?
– Я пришёл посмотреть на вас, – чуть было не выпалил Шарль, но вовремя спохватился.
– Да, я хотел бы увидеть Симону, – он улыбнулся.
– Паула, позовите мадмуазель Стовассер, – приказала дама, разглядывая Шарля. Он, привыкший к множеству глаз в него нацеленных, смутился от её взгляда, покраснел, потупил взор.
– Мне следует предупредить вас, мосье…
– Шарль, – представился он.
– Мосье Шарль, мы не позволяем нашим воспитанницам покидать пансион по понедельникам, – её голос вливался в его уши нежнейшей музыкой.
– Говорите, говорите, – мысленно умолял её Шарль, не решаясь поднять глаза. Он видел длинное шоколадное платье, из под которого выглядывали элегантные блестящие туфельки с закругленными носами.
– В последнее