но только в виде такой мелодии, – ответил мужчина, с улыбкой смотря вдаль.
– Но как же им быть? – Спросила Тензи, – Тем, кто сидит один у моря, наверное, очень больно и одиноко. Я думаю, они хотят, чтобы их кто-то услышал и понял, поддержал. А в этой мелодии не слышно ни единого слова, мы даже не можем узнать, кто это поёт и откуда! Это же крик о помощи, крик души, а никакая не песня. Разве нет более… понятного способа его поймать и услышать?
– Конечно, есть. У лбдей есть ноги – они могут подойти и попросить, сказать, пожелать что угодно. Даже если нет ног и голоса, они могут позвать кого-то. Попросить. Раз смогли оказаться в печали у моря.
– Но над ними же могут посмеяться. Их могут прогнать, или, того хуже, ударить, – снова возразила Тензи.
– Могут, – Капитан посмотрел на нее, и голубые глаза слегка окрасились персиковым закатом. – Но могут, пусть и не сразу, найтись те, кто подарит любовь. Ты скоро узнаешь, что это стоит всех предыдущих ран.
– Наверное… Пусть же у всех у нас это случится скорее. Как вас зовут?
– Я Капитан Книжного Моря, – улыбнулся незнакомец. – Я наделяю истории, заложенные в книгах, жизнью через любовь, звучащую в солёных водах. Такие истории смогут вдохновлять, но остальное люди должны сделать сами.
На этом сон обрывался. Тензи давно нарисовала и персиковый закат, и розовый песок, и море с волнами цвета лепестков огня, и – особенно отчетливо – портрет Капитана Книжного моря. Его тёмную бороду и добрые голубые глаза она всегда помнила. Ей хотелось поскорее придумать, что будет дальше и отправить эту сказку в издательство. Вдруг предсказание того мужчины сбудется и много-много людей вдохновится на то, чтобы открыть сердце.
Тензи любила рассказывать о своих снах Лилит. Та всегда слушала, добавляя смешные комментарии. Однокурсницы и соседки считали ее странной: вместо учебы зачем-то работает в магазине, вечно ходит измазанная в краске и бормочит под нос. Ещё и одета как в 19 веке: длинные платья и юбки нежных цветов, блузки с воротничками, кардиганы крупной вязки, корсеты, высокая причёска… Зачем-то постоянно таскается в школу, оттуда – к своей подруге, учительнице начальных классов Лилии Вольдемаровне. «Одно другого страннее, – думали все». А Тензи думала, что одно другого прекраснее.
Вообще-то, был ещё кое-кто, кто охотно слушал рассказы Тензи. Герман, сын хозяйки магазина, где Тензи работала. Как-то так получалось, что в ее смены он оказывался не просто в Домишке (он работал где-то в большом городе), но как раз «случайно» проходил мимо магазина. Заходил что-то забрать или проверить. Обычно серьёзный, стоило ему увидеть Тензи, сразу улыбался. Даже деловой костюм не делал Германа строгим. Его пшеничные волосы, свободно торчащие, как ни укладывай, и смеющиеся голубые глаза выдавали открытого и счастливого человека. Он каждый раз приносил ей чашку с дымящимся кофе. Герман привёз своей маме кофемашину, потому мог спокойно его делать в неограниченных количествах. На расспросы Тензи он отвечал, мол, знал, что ты здесь будешь, ты же все равно работаешь, наверное