меня отпрыгнуть в сторону. Вовремя! Еще один нападающий хотел полоснуть меня по спине своей саблей, но я успел уйти из-под удара казацкого клинка.
Черт! Рано обрадовавшись удаче, я чуть было не пропустил выпад молодого жителя Дона. Соберись! Секунда, другая – и, вместо того чтобы уйти в глухую оборону, я бросаюсь на зазевавшегося противника. Но, к моему огромному удивлению, этот воин, немногим младше меня, оказался отменным фехтовальщиком. Минута – и моя сабля отправляется в полет. Правая рука судорожно нашаривает рукоять пистоля…
Между тем казак, криво улыбнувшись, замахнулся саблей, готовясь добить меня. Но первое ошеломление у меня прошло, ладонь наконец крепко ухватила пистоль и тут же направила его на воина. Удивленное выражение навсегда осталось на лице казака, вместе с маленькой дырочкой во лбу, из которой медленно заструилась кровь.
– Вот и все, – устало сказал я, глядя на упавшего казака.
– Вы живы! – с нескрываемым облегчением сказал Михаил, выныривая, словно черт из табакерки, из стоящих рядом с шатром кустов.
– А что, не должен? – улыбнулся я.
– Нет, что вы, ваше высочество! – не понял Михаил.
– Потери? – тут же поинтересовался я у него.
– Среди наших двое тяжело и пяток легко раненных, про остальных пока не знаю, – отрапортовал Михаил Нарушкин.
– Хорошо, найди, где Сашка с Кузьмой обретаются, и скажи им, чтобы пулей ко мне неслись.
– Есть, ваше высочество!
Капитан гвардейцев ушел искать моих друзей, я же пошел к себе, приводить в порядок свое временное обиталище.
– Уф, живой! – раздалось возле меня надсадное, хриплое бормотание.
Резко повернувшись, я увидел стоящих рядом товарищей, держащихся друг за друга.
– Живой. А вы чего такие… загнанные? – заинтересованно спросил я их.
– Да из-за этих казаков, мать их… Полезли как раз через наш край! Караульные их прозевали… Давненько я так не дрался, – надсадно дыша, сказал Сашка.
– Но каковы, а? Устроили погром, до тебя дошли, а у нас ведь караулы-то усиленные! Но если бы они все же с умом к вылазке подошли, так у них ведь и получиться могло… – цокнул языком Кузьма.
– Ночь испорчена, – с сожалением сказал Сашка.
– Почему же? Можно и поспать вообще-то, – не согласился я с ним и отправился прямиком к своему шатру.
– Алексей, ты куда? Ведь, может, еще кто остался!
– Ну, раз остался, то поймайте. А мне надо выспаться, завтра трудный день, между прочим, – немного раздраженно сказал я друзьям.
На мою реплику товарищи не отреагировали – по крайней мере, я ничего не слышал. Да и неважно это, если честно; главное, что я наконец смогу отдохнуть…
Утром, вопреки ночному нападению, почти все солдаты встали бодрыми и свежими. Может, потому, что подъем был на час позже, нежели раньше? Не знаю. Но вот то, что до Воронежа оставалось чуть меньше дюжины верст, я знаю точно. Жаль только, что по дороге к моему отряду так никто и не присоединился: