возвысить сыновей.
Тритон замер, осмотрел тело брата и нахмурился: «Кажется, я зря унес тебя из грота. Изгнанников запрещено хоронить в жерле вулкана – их скармливают чудовищам». Но возвращаться было поздно, как и просить колдунью помочь с погребением. «Морская бестия может приказать что угодно или вовсе откажется помогать. Может, отец не будет столь жесток к гибели собственного сына». До Сомбры Хаоса одолевали сомнения. Однако вместо того, чтобы подплыть к главному входу, тритон вильнул к вырезанным в дереве окнам своей кельи (он практически в ней не бывал, проводя большую часть времени подле Черного утеса). Эфир с радостью поменялся бы с ним местами, но не смел увиливать от обязанностей. Когда Хаос плавал возле утеса, Эфир нес караул на границе, согреваясь в проникающих с юга на север теплых водах.
Повернув гвоздь, скрытый между деревяшек оконной рамы, Хаос проник в каюту и уложил тело брата в гамак. В отличие от Имбры, где воины квартировали в удобных и чистых пещерах в недрах скалы, «спальни» Сомбры были разбросаны по затонувшим кораблям – кто нашел себе подходящее место, там и обосновался.
Не без сожаления Хаос вспоминал тоннели из белого камня, подсвеченные голубоватым светом кораллов. С потолка гротов опускался занавес из мерцающих синевой пещерных светлячков, чьи личинки собирались на нитях в шарики. «Гирлянда» едва доставала до воды, напоминая многочисленные тропинки, указывающие тритонам направление.
В ночное время вход в Имбру защищала живая изгородь из бирюзовых актиний[11]. Их щупальца мирно колыхались, но стоило неизвестному нарушить границу, и «цветы» оплетали жертву, парализуя ядом и превращая в застывшую статую. В остальное время актинии спокойно уживались с тритонами, позволяя «пересаживать» себя с места на место.
Хаос знавал нескольких имбрийцев, которые ни разу не брались за трезубцы, занимаясь лишь хозяйственными делами и подводным садоводством. Некоторые из аристократов, самые высокомерные, относились к ним с презрением, считая службу королеве и защиту границ престижнее уборки гротов и чистки посуды. Свое жилье Хаос делил с Форкием. Еще в Сомбре напарник показал себя виртуозным лжецом, умеющим выкрутиться из любой неприятности или увильнуть от службы. Даже Хаосу не всегда было понятно, когда Форкий лжет, а когда честен. В Имбре у них было множество задач: защита границ, наблюдение за людьми, отслеживание активности и размножение монстров. Когда течение становилось теплым, на границе севера и юга из подводных трещин выплывали аквапилы и начинали быстро размножаться. За проникновение в южные воды опасных детенышей и нападение их на людей глава Имбры Аргалид мог вырвать плавники или вовсе лишить подчиненных головы. По заключенному после войны мирному договору морские жители обязались защищать двуногих от напастей стихии, а люди, в свою очередь, – не охотиться на хвостатых и ловить рыбу лишь в оговоренных местах, не мешая ежегодной «ловле» имбрийцев.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте