коснулась лица и ужаснулась: оно принадлежало неизвестной, в чьем теле она оказалась, и именно на ее песню заманили несчастного. «Уходи, берегись!» – хотела крикнуть девушка, но чужой голос не умолкал. По каменному полу поползла тень. Не своими глазами Нокте увидела костяное лезвие: рукоять украшали мелкие клыки сородичей.
Жертва лежала у хвоста Нокте. Тритон гладил ее разорванные плавники и даже не вскрикнул, когда орудие вошло в его грудь. Песня стала еще громче. Мужская рука отбросила сердце и вырвала окровавленную жемчужину – в полумраке та обрела нежно-розовый оттенок. Нокте потянулась к умирающему тритону и закрыла его глаза.
– Госпожа, возвращайтесь! Ему уже не помочь. – Голос Агнес вернул девушку в грот.
Охваченное резкой слабостью тело онемело, левая рука перестала слушаться. Нокте обернулась к Агнес и стала пробираться сквозь воду, замедляя шаг, пока не остановилась: холод остудил охваченный огнем разум, в ушах зазвучал крик служанки, и девушка потеряла сознание.
Черный утес
Йоханес неотрывно глядел на русалку, боясь пошевелиться. Ему казалось, что стоит сделать крохотный шажок, как морская колдунья набросится на него, перегрызет горло, и старик-отец останется совсем один.
– Боишься? – Русалка провела ноготком по своим окровавленным губам, облизнулась и поманила рукой. – Подойди, я не могу как следует разглядеть тебя.
Напевный голос колдуньи будто оплел Йохана незримыми нитями, и он приблизился к ней. Мурены зашипели, расплескивая воду своими вертлявыми телами, та хлынула юноше на ноги, смыла кровь с песка и утянула надкушенное овечье сердце. Одна из мурен ловко перехватила мясо пастью, вторая попыталась вырвать. Их потасовку прервала вызванная колдуньей шумная волна: питомцы исчезли в пене, оставив на поверхности пузырьки воздуха.
– Негодницы, никак их не воспитаю, – проворковала колдунья, коснувшись плеча Йохана. Тот зачарованно глядел на нее. – Как твое имя, мой маленький пастушок?
– Йоханес, – прошептал-прохрипел он, склонив голову на бок и ощутив виском ледяную, немного влажную ладонь русалки. Мысли в голове путались. Один голос кричал ему: «Беги!» – другой: «Оставайся на месте».
Колдунья погладила юношу по щеке и одарила поцелуем.
– Люблю смелых, а ты еще и красив… – шепнула она Йохану на ухо, обдав рыбным смрадом.
Губы пастуха покалывало, на кончике языка ощущался солоноватый привкус. Русалка вдруг перестала казаться ужасным монстром и превратилась в привлекательную женщину с рыбьим хвостом, чья чешуя сверкала жидким серебром.
– Хочешь погладить?
Колдунья притянула его к себе, черные локоны упали на грудь Йоханеса, оставив на рубахе влажные следы. Дрожащими пальцами юноша коснулся бедра русалки, ощутил бархатистость чешуек и услышал стон.
– Я сделал тебе больно? – удрученно спросил он, но в ответ получил насмешливый взгляд.
– Нисколько, мой дорогой.