а третьи и вовсе считали ее тем самым туманом, круглый год окутывающим и Черный утес, и мрачный замок. Белесый смог просачивался в самые узкие щели, принося в дома кошмары и легочную немочь.
В дни, когда туман превращался в непроницаемую стену, а стекла от мороза покрывались инеем, Йохан сидел с отцом у очага, ел горячую кашу на сливочном масле и пил теплое молоко. Мельник поглядывал в окно, за которым виднелись очертания черных шпилей замка, и ворчал:
– Даже будь я богат, как наш мясник, ни за что бы не променял свой дом на это страшилище. Ледяной камень. Там, поди, еще холоднее, чем в могиле. Стены будто в копоти, окна не пропускают ни одного лучика света, а во время прилива подвалы затапливает, превращая замок в водяную темницу. Уж лучше жить в нашем простом, но уютном доме, где на столе всегда есть горячий хлеб, в кувшине пряное вино, а зимой овцам теплее в хлеву, нежели людям в богатом замке. Хотя, что от тех богатств могло остаться? Все давно истлело от сырости, пожрано солью или облеплено моллюсками.
Время от времени отцу приходилось запрягать телегу и самому отправляться к южной границе за зерном. Он возвращался поздно ночью, в холод, в непогоду. Привозил мешки, и мельница начинала поскрипывать, напевая тогда еще маленькому Йоханесу свою колыбельную.
Сколько Йохан себя помнил, мельница всегда работала. Днем и ночью отец молол зерно, чтобы потратить деньги на обучение единственного сына.
По утрам мальчик замечал белые мучные следы на полу и шел по ним, как по тропинке, в спальню, где крепко спал отец. Забирал его одежду, уносил на улицу и чистил. У них не было никого ближе друг друга. Если отец проводил на мельнице весь день, Йоханес хлопотал по дому, разделывал пойманного зайца или купленную на рынке селедку. Они не смели приближаться к морю, брать его дары. Йохан любил слушать байки отца о временах, когда стихия благоволила их семье, но после того, как старый рыбак, позже ставший мельником, по случайности выловил черную мурену, стихия отвернулась от него. Тогда он не знал, что вытянул сетями питомца морской колдуньи, зажарил и накормил беременную жену. Йохан родился раньше срока и был очень слаб. Переживая вину за судьбу ребенка, жена мельника бросилась с утеса. Вдовец не посмел приблизиться к воде, чтобы найти тело и похоронить супругу как полагается. Работа на мельнице укрепила слабое здоровье Йоханеса, морской воздух и физический труд закалили его. Но тонкие черты лица, золотистые волосы и глубоко посаженные серые глаза придавали ему женственный вид. Мельник сумел дать сыну неплохое образование, не хуже, чем у детей зажиточных торговцев.
Громкое блеянье заставило юношу вздрогнуть. Прищурившись, он осмотрел стадо и, не досчитавшись одной овцы, поднялся с травы и бросился на плач животного.
– Куда ты забралась? – негодовал Йоханес, спускаясь по холму к каменным пикам. Трава становилась реже, земля расступилась, из черных расщелин эхом доносилось блеяние овцы.
– Морская ведьма тебя раздери, как ты умудрилась туда упасть? – цепляясь за выступы,