воду отходы и выбрасывают мусор в лесу – не преступление, а бороться с ними похожими средствами – это уже криминал.
От картошки шел пар, тефтельки купались в подливке, восхитительный запах добирался до дальних клеточек мозга. Яна только сейчас поняла, как сильно она хочет есть.
– Как вы хулиганили? Расскажите! Мне интересно.
Эмма смотрела на Влада поверх очков. Она аккуратно жевала и ловко, пожалуй, даже красиво пользовалась столовыми приборами. Яна подумала, что давно не видела человека так легко управляющегося с ножом и вилкой.
– Да у меня сто пятьсот сториз, – оживился Влад. – В одном городишке мы портретами мэра украсили лесные свалки, которые он не хотел убирать. А однажды ночью набрали огромную бочку грязной воды из-под сточной трубы кожевенного заводика. Они сливали отходы прямо в реку. Эту воду мы вылили во двор частного дома директора завода. Помучиться пришлось, но справились.
– И что вам за это было? – поинтересовалась Яна.
– А ничего. Мы телевидение вызвали. Они засняли, как утром директор бегал и орал, а потом хороший сюжет сделали и достучались до кого надо. Завод закрыли, заставили все исправить.
– Да вы герой, – съязвила Эмма.
– Я защищаю природу, – насупился Влад. – Это моя миссия. Я и сюда приехал, чтобы посмотреть все ли хорошо в Сиверской. Не верю я официальным бумагам. Как говорится, доверяй, но проверяй!
– Мне кажется, в поселке все в порядке, – уверенно сказала Яна, подкладывая на тарелку очередную ложку греческого салата. – Здесь красивая природа, скалы, к музею ведет экотропа.
– Экоторопы вери бэд, – нахмурился Влад. – Их прокладывают для галочки, и никто не думает, что люди там мусорят, устраивают пикники, жгут костры.
Эколог с силой бросил вилку, подливка забрызгала скатерть, но он этого даже не заметил.
– Мы с экотропами активно боремся, – со злостью в голосе продолжил Влад. – Придумываем акции, чтобы привлечь внимание общественности. Я ходил по этой, так называемой, экотропе. Везде поломанные ветки, пустые бутылки, фантики, упаковки от продуктов. Директриса, стареющая примадонна, заявила, что у нее нет штатных единиц для уборки территории. Мы этого так не оставим! Музей за все ответит!
– А у меня холодец есть, как же я забыла! С чем будете? Хрен, горчица, кетчуп, соус терияки, ткемали, васаби?
Хозяйка захлопотала над Владом – поменяла тарелку, вилку, выставила на стол сразу все дополнения к холодцу.
– Эмма, а вы чем занимаетесь?
Яна поддержала Миру Вениаминовну, сменив тему разговора.
– Я работаю в турфирме «Лалангамена».
– Лала что? – поперхнулся эколог. – А по-русски нельзя было назвать?
– Это не я придумала, – спокойно ответила Эмма. – Лалангамена в одном из рассказов американского фантаста Гордона Диксона в переводе означает «родной дом». Агентство занимается внутренним туризмом. Наш девиз: «Лалангамена лучшее место в России!»
– Оригинально, – рассмеялась Яна. – Сюда по делам приехали?
– Просчитываю