Петрович, можно я пойду?
– Так мы подбросим, – вмешался Максим.
– Не надо. Пешком быстрее. По берегу до мостика и почти дома.
– Ну да, ну да, вдоль обрыва, да над пропастью. Яна, я подумаю, как это безобразие оформить, а завтра созвонимся, чтобы ваши показания к делу пришить. Надеюсь, мне не нужно вам объяснять, что не стоит пока уезжать из Сиверской. Договорились?
– Договорились!
Яна улыбнулась. Жуков уже не казался ей краснолицым демоном, а отдых в Сиверской историей про запертую в башне Рапунцель. Вот только давняя мысль о нестыковке в утреннем происшествии так и не проявилась. Может спряталась в зарослях черемухи, или забралась в норы береговых ласточек…
В номере Яна первым делом напилась чаю с имбирными пряниками, купленными накануне в Питере на Балтийском вокзале, а потом отправилась в душ. Стояла под жесткими горячими струями и радовалась жизни. Радовалась, что скоро лето, а Дед Мороз, бороду которого она погладила 31 декабря, выполнил желание – подарил встречу с добрым, умным мужчиной. Радовалась, что они с Павлом подали заявление в загс, а овчарка Злата подружилась с кошками Симой и Клавой.
Вот только с мамой помириться не вышло. Она до сих пор не нашла в себе силы, а, может быть, желание ее простить. Лариса Павловна на уступки тоже не пошла. Сказала, что виноватой себя не считает, потому что Игорь Яне был не пара, а для дочери она хотела и хочет только счастья. Зато Павел отлично поладил с будущей тещей. Они созванивались, подолгу разговаривали и даже иногда обедали в кафе.
Яна знала, что Гертруда Брамс с Эдгаром-Сережей ускользнули от следствия, а искать в Швейцарии, или где-то в другом месте их никто не будет. Формально они ничего не совершили – драгоценности не украли, музей не взламывали.
Другое дело – Игорь. Яна не спрашивала у Павла, что ему грозит и как продвигается следствие. Она не хотела об этом знать. Решила, что сохранит его в памяти не как преступника, а как любимого человека, первого мужчину, друга, который вытащил ее из хакасской пещеры Черного дьявола.
После январских праздников в музее-усадьбе Фон-Барсов началась суматоха. Сотрудники дружно заворачивали предметы в микалентную бумагу, паковали в коробки, укладывали в деревянные ящики. Уже к марту особняк опустел.
Яна ходила по гулким залам, вспоминала новогоднюю ночь и с изумлением думала, что, если бы не Игорь, она бы не познакомилась с Павлом, не была бы счастлива, не вспомнила бы прошлое. Получается, он опять ей помог – вытащил из забытья, вернул к жизни.
Старинный шкаф с резным барсом и тайником в феврале уехал на реставрацию, а клад изъяли еще в середине января в присутствии множества людей. Даже журналистов пригласили. Правда, Корзинкин и здесь нашел к чему придраться. В своей газете «События Владимира» он обвинил Яну в краже фамильной серебряной брошки с жемчугами и рубинами, которую якобы видел на старинном рисунке, сохранившемся в архиве его предков Безобразовых. Сейчас ювелиры приводят драгоценности в порядок, после реконструкции музея они займут место в новой экспозиции.
Свой