в уставшее лицо.
– Да… всё хорошо…
– Татьяна, тебе нужно отдохнуть, я тебе отправлю в помощь за Алиной, – говорил в салоне движущего автомобиля. Девочку усадили в специальное кресло, она спала после долгого перелёта.
– Нет, Хасан, спасибо тебе за всё, мне и так никогда не рассчитаться с тобой.
– Прекрати.
– Правда, Хасан, не нужно больше ничего… я больше не выдержу всех тех мучений, через которые прошёл мой ребёнок. Ничего уже не изменить, врачи сделали всё, что смогли, будем учиться жить заново.
– Тебе бы самой доктор не помешал.
– Я здорова, – тихо ответила она. – И тот подонок здоров… ходит и радуется жизни, и нет на него управы, а мой ребёнок прикован к коляске, – всё тише и тише говорила женщина, глядя в пустоту, которая образовалась в её душе.
– Если я тебе скажу, что разобрался с ним, тебе станет легче? – медленным движением повернув ко мне голову, спросила:
– Что… Что ты сделал, Хасан?
– Я его убил.
– Что? – у неё из глаз покатились слёзы… – Убил? – несколько секунд удивлённо глядела на меня, а затем сказала. – Да… мне стало легче… определённо, – Таня опустила голову на колени, обняв их исхудавшими ручками, тихо плакала, боясь разбудить ребёнка. – Спасибо-спасибо-спасибо!
«Сука! Жалею только о том, что не прикончил этого ублюдка собственноручно».
Глава 7. Катя
Устала оттирать здесь всё от въевшегося налёта, присела на скамейку. Похоже, этим помещением давно не пользовались, а может, и вовсе не было необходимости его натирать до блеска.
– Устала? – я вскочила с места, как только услышала голос Агаты Львовны.
– Немного, – ответила ей взволнованно.
Она посмотрела по сторонам, брезгливо сморщив свой нос.
– Грязновато. Это место длительное время было заперто, а сейчас мы хотим снести сюда старый инвентарь, чтобы обновить кухонную зону и столовую.
Обращаясь ко мне, экономка следовала вальяжным шагом, разглядывая стены в помещении.
«Думаю, под словом «мы» идёт желание хозяина».
Подойдя, сцепила руки за спиной, смотрела на меня немигающим взглядом, хмыкнула.
– А тут хозяин приводит «просто Катю», – выделяет саркастически, показывая кавычки в воздухе. – Или всё-таки Вы, Екатерина, приходитесь кем-то большим Хасану Алихановичу? Признайтесь, всё останется сугубо между нами и Ваше существование в этом доме станет лучше. Здесь всем управляю я, – домоправительница едко улыбнулась. Наверное, эта женщина не привыкла дарить кому-либо свою улыбку, как мне кажется.
– Я уже Вам всё сказала, Агата Львовна.
– Что ж, хорошо, – Что ж, хорошо, – спрятав свою улыбку за маской хладнокровия, скосила свой взгляд на скамью, где лежали мои перчатки. Подошла, взяла двумя пальцами и, держа их на весу, повернувшись, обратилась ко мне. – Чтобы я не слышала из твоих уст слово «устала» и перчатки тебе не нужны. Принимайся за дело, даю тебе срок до конца дня.
– До