мою кукурузу.
– Неприятный звонок?
– Типо того, – отмахнулся я. – Неважно.
– Ссори, я тут твою кукурузу догрызла…
– Плевать, аппетита все равно нет, – отмахнулся я, проследив взглядом, как два огрызка полетели в мусорку.
– Хочешь, я тебя дома чаем напою? – Крис ободряюще погладила меня по плечу, и я все-таки кисло улыбнулся кивнув.
Предложение было неожиданным – в прошлый раз Кристина меня даже на порог не пустила, когда я пошел ее провожать, а теперь сама же предложила зайти в гости. Мысли о сирене не выходили из головы. Мне показалось, что это было самое прекрасное и устрашающее существо одновременно. В воде я испытывал трепет, сейчас – подсознательный ужас. Мне казалось, что теперь сирена будет являться в кошмарах каждую ночь. И я уже заранее испытывал бессильное отчаяние.
– Я тебе кое-что скажу, только ты не говори никому, – попросил я, не в силах держаться. Да, я пообещал, но иногда и клятвы могут быть нарушены. – Мне вчера отец кое-что рассказал.
Крис взволнованно посмотрела на меня, и в глазах ее блестел нездоровый интерес. Пока я переводил дыхание, собираясь, она в нетерпении дернула меня за рукав.
– Ну?
– Короче, отец вчера рассказал, что они на берегу нашли кровь, – пробормотал я. – Только не красную, а такую, бирюзовую… Понимаешь? Они нашли нечеловеческую кровь…
Крис ахнула, а потом зажала ладошкой рот.
– Да ладно? И ты думаешь, что она…
– … принадлежит сирене, – закончил я вместо нее. – Только знаешь, сегодняшняя сирена не была похожа на раненую. Может, их несколько?
– Или у них быстрая регенерация, – пожала плечами Кристина. – Блин, посмотреть бы на эту кровь…
– Да смыло все давно. Но у отца в телефоне есть фотка, если подгадаю момент – попробую прислать.
Крис посмотрела на меня неопределенно, а потом мотнула головой.
– Если не получится, не подставляйся. Как-нибудь в следующий раз.
И я промолчал в надежде, что следующего раза все-таки не будет. Мне все еще хотелось, чтобы сирены оказались дурным сном, но болотно-золотистый хвост я никак не мог выкинуть из головы.
Мы подошли к ее пятиэтажке, и я замедлился у подъезда. Дверь закрывалась с помощью кодового замка, и я давно такого не видел – мне казалось, все уже лет пять как перешли на магнитные ключи. Но даже по сравнению с нашим, дом Крис казался чуть обветшалым, которому и до аварийного состояния недалеко. Она зажала пальцами три кнопки под цифрами один, четыре и восемь, и дверь, щелкнув, открылась. На лестнице пахло куревом и сыростью, что совсем неудивительно для Морельска. Стены, выкрашенные в темно-синий цвет по низу и побеленные наверху, кто-то разрисовал маркерами и баллончиками.
– У вас не гоняют за это? – я кивнул на рисунки.
– Кому это надо? – хмыкнула Крис. – У нас пол подъезда так рисует.
– В Москве б уже поймали…
– Ну, где Москва, а где мы – морская провинция?
И я только кивнул, потому что не мог